Коммуна

Я долго думала, что это проделка Массэ, но потом узнала, что обязана этим старику Клеману[186].

Перед отъездом я написала в книге жалоб протест и потребовала, чтобы предупредили мою мать, которая должна была приехать ко мне на следующий день на свидание. Дело было в ноябре. В этот год зима установилась очень рано; уже несколько дней, как шел снег. Но ее забыли предупредить, и в течение нескольких лет бедная старушка помнила ту стужу, которая прохватила ее по пути из Парижа в Версаль, куда она прибыла и не застала никого.

Затем последовал суд над Росселем, которому был вынесен смертный приговор за переход из регулярной армии в армию федератов.

Унтер-офицер Буржуа был приговорен к смертной казни за то же.

Процесс Рошфора все еще откладывался; подсудимого отравили пока что в форт Байяр.

Четыре прелестные девушки часто появлялись в мрачных коридорах версальского дома предварительного заключения, превращенного в 1871 году в государственную тюрьму. То были Мария Ферре, с черными большими глазами и темными тяжелыми косами, совсем еще юная дочь Рошфора и две сестры Росселя – Бэлла и Сарра.

В Париже две женщины думали в это время о своих братьях; одна с гордостью вспоминала убитого, другая вечно терзалась сомнением, жив он или нет: сестра Делеклюза и сестра Бланки.

В ночь с 27 на 28 ноября меня вызвали в контору аррасской тюрьмы и предупредили, чтобы я готовилась к отъезду в Версаль.

Не помню, в котором часу мы вышли из тюрьмы, во всяком случае, была ночь. Шел сильный снег, меня сопровождали два жандарма. На вокзале пришлось долго ждать поезда, и зеваки подходили ко мне, рассматривая меня как диковинного зверя и пытаясь даже вступить в разговор.

Но я так отвечала этим господам, что никто из них не решался дважды обращаться ко мне с вопросом, и они отошли на почтительное расстояние, глядя на меня вытаращенными глазами.

Один из них, помнится мне, сказал, что на утро назначены казни в Сатори.

– Тем лучше, – ответила я ему, – эти казни приблизят время расправы с версальцами.

Жандармы поспешно увели меня в другую комнату. Нам пришлось еще долго ждать поезда.

В Версале я встретила на вокзале Марию Ферре, бледную как смерть, но с сухими глазами; она приехала требовать выдачи тела своего брата.

Сопровождавшие меня жандармы были уволены потом со службы за то, что позволили мне перекинуться с Марией несколькими словами.

Газета «Свобода» в таких словах описывает, в номере от 28 ноября, казнь в Сатори:

Действительно, осужденные держались весьма твердо. Ферре, прислонившись к столбу, бросает на землю свою шляпу. Подбегает сержант, чтобы завязать ему глаза; но Ферре берет повязку и бросает ее на шляпу. Трое осужденных остаются одни у своих столбов, и три карательных взвода, быстро приблизившись, дают залп.

Россель и Буржуа падают сейчас же. Ферре на мгновение остается на ногах и затем падает на правый бок.

Старший полевой хирург Дежарден спешит к трупам. Он делает знак, что Россель мертв, и подзывает солдат, чтобы добить Буржуа и Ферре.

Вот письмо Ферре к сестре, написанное за несколько мгновений до казни: