Коммуникативные агрессии XXI века

Очевидные оскорбления (12,3%). Примеры: «мракобесие», «что-то сильно стало варсофонить. Проветрить бы», «запашок затхлый», «не нужно повторять глупые невежественные взгляды и убеждения воинствующих атеистов образца 1918 года», «мракобесие конечно. оооРПЦ захватывает очередную недвижимость в центре Петербурга. Жадности попов нет предела», «Ндясс, а как быстро мы ради того, что бы всей этой шушере не мешали бесконтрольно обогащаться – превратились из светского государства в фиг пойми что», «идиоты уже руки хотят погреть» и др. Доминирующими являются производные от слов «мракобесие», «невежественный воинствующий атеизм».

Поучение, выстраивающее иерархические отношения, обвинение оппонентов в невежественности в области истории, апелляция к исторической справедливости и компенсации за историческую несправедливость (11,3%). Общий нарратив можно выразить словами: «пусть отдают церкви все, что отобрали большевики-ленинцы».

Поучение, выстраивающее иерархические отношения, обвинение оппонентов в юридической безграмотности, обвинение в нежелании соблюдать законы РФ, в частности, Федеральный Закон от 30 ноября 2010 г. N 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» (7,5%).

Использование аргументации, связанной с финансами и экономическими нюансами, в том числе, связанными с содержанием собора, финансовым участием государства в этом процессе, получением доходов от эксплуатации собора, обвинение оппонентов (РПЦ) в жадности и желании присвоить доходы (24,5%).

Цитирование экспертов и псевдоэкспертов для обозначения своей позиции, использование лидеров мнений или религиозных фигур (Бога, например) (2,8%).

Успокаивание, минимизация негативных последствий со стороны сторонников передачи (2,8%).

Нарративы героев и антигероев – «эта общественность делается все более похожей на атеистов-ленинцев 1918 года», «воинствующий непримиримый атеизм», «автокефалисты в ближнем зарубежье» (5,7%).

Обвинение противника в корыстных и неэтичных тактиках ведения борьбы, провокациях.

Обвинение издания «Фонтанка.ру» в нечестной процедуре обсуждения.

Нейтральные, позитивные или не относящиеся к делу комментарии.

Полемика начинается с комментариев, опирающихся на тексты «Фонтанки.ру», однако постепенно выходит за ее границы. Обмен репликами приобретает обобщающий уровень обвинений и агрессии. Например, РПЦ начинают обвинять не только в попытках «отжать Исаакий», но и в нежелании восстанавливать заброшенные церкви, жадности, захватнических позициях, получении несправедливых доходов, иждивенческой позиции по отношению к государству. В свою очередь обобщения сторонников передачи собора Церкви базируются на вопросах религии и веры, исторической справедливости и законопослушании.

Применяемые нарративы повторяются, за счет этого усиливаются. Доминирующим становится нарратив борьбы «светлого против темного», причем темными являются, то современные аналоги «ленинских воинствующих атеистов 1918 года», то «мракобесное средневековое поповье», а светлым, соответственно, то гонимое верующее праведное меньшинство (по аналогии с ранними христианами в древнем Риме), то петербургская светская интеллигенция. Противопоставление «Мы – Другие», подчеркивание инаковости и позиционирование ее в негативном ракурсе, например, нарратив «за культуру против мракобесия», «интеллигенция против глупых попов», поддерживают высокий градус эмоциональности в дискуссии и упрощают картину, сводя ее в привычный мифологичный формат борьбы добра со злом.

Параллельно основной дискуссии развиваются другие – то появляясь, то затухая. В одном случае (статья «Наш храм – пока это музей. Митрополит Варсонофий освятил придел святой Екатерины») параллельная дискуссия связана с открытостью, в частности, онлайн-полемики (вопросы об этике администрирования со стороны «Фонтанки.ру», провокациях и внедрении троллинга); в другом – (статья «10 депутатов Петербурга попросили Александра Беглова отменить передачу Исаакиевского собора») – о духовной «близости» части депутатского корпуса Законодательного собрания Санкт-Петербурга и горожан; в третьем случае параллельная дискуссия – (статья «СМИ: Смольный оценил Исаакиевский собор в 122,5 млн рублей») – возникла о технологии оценки кадастровой стоимости здания и земельного участка.