Конан. Путь к Трону

На самом деле так оно и было, — если даже они и не бежали, то, по крайней мере, начинали организованное отступление. Играли трубы, — пронзительный звук их был далеко слышен. Вместо того чтобы продолжать строить оборонительные сооружения вокруг лагеря, воины Приграничного Легиона, казавшиеся издали крохотными муравьями, убирали только что поставленные ими же самими палатки, закидывали поклажу на телеги и устремлялись, отряд за отрядом, туда, откуда они пришли, — к перевалу через Рабирийские горы. Конан и его товарищи в замешательстве смотрели друг на друга.

Вскоре стало понятно, чем вызван этот отход. Из-за холма показалось еще одно войско — четвертое по счету, оно быстро надвигалось с запада. По подсчетам Троцеро, оно насчитывало более пятнадцати сотен. Воины выстроились в шеренгу и приближались, готовые к бою.

Подскакавший разведчик резко осадил коня у холма, бегом поднялся наверх, отдал честь Конану и выпалил:

— Господин маршал, это идут Пуантенские Леопарды и отряды Гродера, барона Аквилонского.

— Кром и Митра! — прошептал Конан. Лицо его прояснилось, и он зычно захохотал, а окрестные холмы отозвались гулким эхом. Ибо это действительно был Просперо с мятежными отрядами, которые он разыскивал на востоке.

— Неудивительно, что Прокас бежит! — сказал Троцеро. — Теперь, когда нас больше, он имеет полное право отступить, не рискуя вызвать гнев своего хозяина. Он скажет Нумедидесу, что был окружен тремя войсками и ему грозил полный разгром.

— Маршал Конан, — проговорил Декситей, — тебе пора возвращаться в палатку, тебе нужно отдохнуть. Или ты снова сляжешь.

Когда слуги бережно опустили Конана в постель, киммериец прошептал:

— Просперо, Просперо! За это я сделаю тебя Рыцарем Трона — если Аквилония когда-нибудь будет моей!

* * *

Альсина сидела одна в грязной каморке Фадия — в Мессантии. Она держала перед собой обсидиановый амулет. Рядом стояла свечка-часы, на которой чередовались черные и белые полоски, и Альсина не сводила с них глаз. Фадия дома не было, он бродил по темным городским улицам, — Альсина попросту его выгнала, чтобы общаться с Хозяином один на один.

Свечка догорела до следующей черной полоски. Мигающий огонек отсчитывал время. Когда последняя черная полоска растворилась в тающем воске и огонь приблизился к белой, ведьма-танцовщица вскинула вверх амулет и сосредоточила на нем все свои мысли. В ее сознании послышался отрывистый голос Туландры Ту, — звук доносился издалека, чуть слышный, он напоминал разговоры, которые ведутся во сне; в то же время она увидела самого колдуна, он сидел на железном троне —• но все было смутно, тускло, как в тумане.

Речь Туландры Ту отзывалась в сознании Альсины так тихо, что ей приходилось напрягаться и при этом следить за жестами и движениями губ волшебника, чтобы понять, о чем он все-таки говорит.

— Ты хорошо поработала, дочь моя. Что нового в Мессантии?

Она покачала головой:

— Ничего.

Призрачный шепот продолжал отдаваться в ее голове:

— Тогда у меня для тебя есть еще одно задание. С первыми лучами солнца ты должна снова влезть в одежду пажа, сесть на коня и отправиться на север...

Альсина ужаснулась.

— Неужели мне снова придется ходить в этих гадких лохмотьях, и жить в глуши, и спать, когда по постели ползают муравьи и жуки? Молю тебя, Мессир, дозволь мне остаться здесь и побыть женщиной еще хоть немного.

Конан на Дороге Королеп

Колдун сардонически вскинул бровь.

— Таверны Мессантии нравятся тебе больше?

Она решительно кивнула.

— Придется с ними распрощаться, увы! Здесь уже все сделано, и мне нужно, чтобы теперь ты следила за Приграничным Легионом и его командиром. Нужно уезжать отсюда, и, если ты находишь это жестоким, вспомни о почестях, что ждут тебя в будущем, — ведь я дал тебе слово.

Войско, посланное королем Аргоса, должно было уже выйти на Паллосскую равнину. Не больше чем через два солнечных восхода Амулий Прокас, по всей вероятности, примет решение переправиться через Алиману и отойти в Пуантен. Предчувствие подсказывает мне, что он изберет Ногарскую переправу. Отправляйся в путь и проберись между враждующими сторонами так, чтобы выехать на дорогу, что идет от Куларио к югу, и появиться с севера. При первом же благоприятном моменте свяжись со мной.

Глухой голос затих, туманное видение растаяло. Альсина осталась наедине со своими размышлениями.

Раздался барабанный стук в двери, и в каморку ввалился Фадий. От него изрядно несло вином, — Котианец больше думал о местных кабаках, чем о собственной безопасности, и тратил на них все свое время и все деньги, что получал от Вибия Латро. Шатаясь, он раскинул руки и шагнул к Альсине:

— Мой сладкий цветочек! Иди ко мне! Мне надоело спать на голом полу, и пора уже обойтись со своим дружком так же любезно, как ты обходилась с варварами...

Альсина резко вскочила на ноги и отскочила в сторону.

— Поосторожней, господин Фадий! — предупредила она. — Я буду так любезна, что не позволю тебе вести себя подобным образом. Наглец!

— Давай-давай, моя красавица! — бормотал Фадий. — Я не сделаю тебе больно.