Конан. Путь к Трону

Рука Альсины скользнула за корсаж. Словно по волшебству, между ее пальцами, унизанными перстнями, блеснул тонкий кинжал.

— Назад! — воскликнула она. — Один удар, и ты — мертвый шпион!

Угроза дошла до затуманенного сознания Фадия, и он отпрянул назад. Он знал, с какой молниеносной скоростью эта ведьма-танцовщица может подскочить и вонзить клинок.

— Но... но... моя дорогая...

— Пошел вон! — бросила Альсина. — И не появляйся, пока не протрезвеешь!

Втихомолку чертыхаясь, Фадий вышел. В каморке, уставленной клетками с нахохлившимися голубями, Альсина принялась рыться в сундуке. Она искала одежду, в которой наутро ей нужно было отправиться в путь.

VI. Зал Сфинксов

За время от заката до полуночи аргосцы — шеренга за шеренгой — дошли до лагеря. Мятежники встретили их барабанным боем и приветственными возгласами. Каждый из оголодавших дружинников барона Гродера и измученных воинов Просперо получил по порции солонины, грубого ячменного хлеба и по меху эля из скудных запасов. Лошадей напоили, стреножили и выпустили пастись в высоких травах. Мятежники со своими новыми союзниками принялись разводить костры и готовиться к вечерней трапезе. Ветер раздувал пламя, и скоро уже костры загорелись по всей Паллосской равнине — точно мерцающие звезды на равнине небесной. Далеко были слышны крики и хохот четырех тысяч воинов, и нестройными звуками погребальной песни обрушивались они на отступающие ряды Прокаса.

Принц Кассио, Аркадио и вожди восстания собрались в командирской палатке, у постели Конана, чтобы разделить скромный ужин и решить, что делать завтра.

— Выступим на рассвете все вместе и догоним их! -— воскликнул Троцеро.

—- Нет, — отозвался юный принц. — Указания моего царственного отца вполне определенны. Мы должны вступить в бой с маршалом Прокасом только в том случае, если он поведет свое войско в глубь нашей территории. Король надеется, что наше присутствие удержит Прокаса от подобного безрассудства; похоже, что так оно и есть, — ведь аквилонцы бегут.

Конан промолчал, но глаза, загоревшиеся злым огнем, выдали его разочарование. Принц бросил на него взгляд, наполовину благоговеющий, наполовину сочувственный.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, маршал Конан, — мягко сказал он. — Но и ты должен понять нас. Мы не хотим войны с Аквилонией, которая нас в два раза больше. Вообще говоря, мы и так пошли на большой риск, предоставив твоему войску убежище в наших землях.

Конан взял кружку эля и медленно поднес ее к губам, рука его дрожала от усилия. На лбу выступили капли пота, словно кружка весила десять пудов. Он пролил немного эля, выпил остальное и уронил пустую кружку на землю.

— В таком случае давайте будем преследовать Прокаса своими силами, — настаивал Троцеро. — Мы сможем гнать его до Алиманы и заставим отступить в Пуантен. Когда же в Пуантен войдем мы — что ж, все в руках изменчивой судьбы.

Конан боролся с искушением. Воинственные инстинкты его варварской души настаивали на том, чтобы пуститься в погоню немедленно, гнать аквилонцев, как гончие гонят зайцев, настигать их поодиночке на всем пути к Алимане. Рабирийские горы словно самой судьбой были предназначены для того, чтобы разбить захватчиков, пусть даже имеющих численное превосходство. Изрезанные тысячами ущелий и расселин, эти морщинистые горы и парящие в облаках скалы умоляли его не упустить ни одного отступающего воина.

Но если войско Прокаса остановится, чтобы дать бой, судьба, может статься, не станет покровительствовать мятежникам Конана. Уже сейчас им недоставало продовольствия и оружия; полк, который разыскал Просперо, был утомлен и измучен, тощие кони едва передвигали ноги, — слишком долгое время приходилось прятаться и питаться, чем попало. Кроме того, полководец, что не в силах держаться на коне или держать меч, не особенно может воодушевить своих воинов на деяния, требующие дерзости и натиска. Все еще обессиленный после отравы Альсины, Конан сознавал, что у него нет другого выбора, кроме как оставаться в лагере, или же ехать в обозе, чтобы иметь возможность наблюдать за схваткой.

* * *

Когда ночь растаяла в утреннем тумане и грубы пропели зорю, Конан, опираясь на плечи двух слуг, произвел осмотр пробуждающегося лагеря и обдумал положение. Он не должен позволить Прокасу просто так вернуться в Аквилонию. С другой стороны, чтобы взять верх над сильным в бою Приграничным Легионом, он должен изобрести какой-нибудь неожиданный маневр — что-то такое, что даст преимущество его войску, меньшему по численности. Ему нужна была сила подвижная и быстрая и в то же время способная разить врага на расстоянии.

Рассеянно наблюдая за перекличкой, Конан случайно обратил внимание на одного боссонца, который вскочил в седло и поскакал к частоколу. «Верно, это гонец, посланный к дальним часовым, — подумал Конан, — должно быть, какой-нибудь спешный приказ». Всадник не позаботился даже о том, чтобы поправить лук, косо свисавший с плеча, или оставить тяжелый колчан, бивший его по бедру.