Конституция свободы

Главное здесь заключается в том, что в США было установлено: законодательное собрание связано общими правилами; оно должно решать конкретные проблемы таким образом, чтобы основополагающий принцип мог быть применен и в других случаях; а если оно нарушит принцип, который прежде соблюдался, хотя, возможно, никогда и не был недвусмысленно сформулирован, оно должно признать этот факт и подчиниться разработанной процедуре, чтобы установить, действительно ли изменились основные убеждения народа. Судебный контроль не является абсолютной помехой изменениям, и самое большее, что он может достичь, – это приостановить процесс и поставить институт, имеющий право изменять конституцию, перед необходимостью отвергнуть или вновь утвердить принцип, о котором идет речь.

Практика основанного на общих принципах ограничения государственной власти в ее преследовании ближайших целей – отчасти мера предосторожности против законодательного дрейфа; при этом судебный контроль нуждается в дополнении чем-то вроде референдума, обращением ко всему народу для решения вопросов, имеющих принципиальное значение. Более того, государство, которое может осуществлять принуждение по отношению к отдельному гражданину только в соответствии с прежде установленными долговременными общими правилами, но не ради особых временных целей, совместимо отнюдь не с любым экономическим строем.

Если принуждение может быть применено только в соответствии с общими правилами, для правительства становится невозможным брать на себя определенные задачи. Таким образом, верно, что «очищенный от всякой шелухи либерализм и есть конституционализм, „правление законов, а не людей“»[433], – если либерализм понимать так, как его понимали в Соединенных Штатах Америки в 1937 году, когда Верховный суд боролся с президентом и когда «либерализм» сторонников Верховного суда подвергался атакам как мнение меньшинства[434]. В этом смысле американцы, защитив свою конституцию, смогли защитить свободу. Сейчас же мы увидим, как в начале XIX века на европейском континенте либеральное движение, вдохновленное американским примером, сделало своей главной целью учреждение конституционализма и верховенства закона.

Глава 13 Либерализм и администрация: Rechtsstaat

Как можно поставить определенный предел высшей власти, если ее цель – неопределенное общее счастье в соответствии с ее собственными суждениями? Должны ли князья быть отцами народа, как бы ни была велика опасность того, что они станут деспотами?

Г.Г. фон Берг

[435]

1. К середине XVIII столетия в большинстве стран европейского континента два века абсолютизма разрушили традиции свободы. Хотя некоторые из прежних идей были сохранены и развиты теоретиками естественного права, главный импульс к возрождению пришел из-за Ла-Манша. Но по мере того как новое движение росло, оно сталкивалось с ситуацией совершенно иной, чем в Америке того времени или в Англии столетием раньше.

Новым фактором был созданный абсолютизмом мощный централизованный административный механизм, корпус профессиональных администраторов, ставших главными правителями народа. Эта бюрократия гораздо больше занималась благополучием и нуждами народа, чем могла бы система ограниченного правления в англо-саксонском мире или чем ожидалось от этой системы. Следовательно, европейские либералы уже на раннем этапе своего движения столкнулись с проблемами, которые в Англии и США стали проявляться намного позже и так постепенно, что почти не возникало поводов для их систематического обсуждения.