Конституция свободы

Глава 17 Упадок социализма и возвышение социального государства [620]

Опыт должен был бы научить нас тому, что больше всего нужно проявлять бдительность в деле защиты свободы тогда, когда у государства благие цели. Люди, рожденные свободными, в силу своей природы бдительно относятся к посягательствам на их свободу со стороны злых правителей. Величайшая опасность для свободы таится в незаметном вторжении людей, исполненных энтузиазма и благих намерений, но невежд.

Луис Врандейс

[621]

1. Попытки социальных реформ на протяжении столетия вдохновлялись главным образом идеалами социализма – и некоторое время даже в таких странах, как США, где никогда не было сколь-нибудь влиятельной социалистической партии. За эти сто лет социализм увлек за собой многих интеллектуальных лидеров и стал восприниматься широкими кругами как конечная цель, к которой с неизбежностью движется общество. Эта тенденция достигла своего пика после Второй мировой войны, когда Великобритания с головой ушла в свой социалистический эксперимент. По-видимому, это была высшая точка социалистической волны. Будущие историки, возможно, станут рассматривать период от революции 1848 года примерно до 1948 года как столетие европейского социализма.

В этот период социализм имел довольно точный смысл и подразумевал определенную программу. Общей целью всех социалистических движений была национализация «средств производства, распределения и обмена», так чтобы вся экономическая деятельность могла направляться в соответствии со всеобъемлющим планом к некоему идеалу социальной справедливости. Те или иные школы социализма различались преимущественно в политических методах, которые должны были обеспечить реорганизацию общества. Марксизм и фабианский социализм отличались тем, что первый был революционным, а второй— постепенным, эволюционным; но их представления о новом обществе, которое они надеялись создать, были по существу одинаковыми. Социализм означал общую собственность на средства производства и их «применение для пользы, а не для прибыли».

Грандиозное изменение, произошедшее за последние десять лет, заключается в том, что социализм в этом строгом смысле – как особый метод достижения социальной справедливости – потерпел крах. Он не просто утратил свою интеллектуальную привлекательность; от него отвернулись массы, и это было настолько очевидно, что социалистические партии повсеместно занялись поиском новой программы, которая могла бы обеспечить им активную поддержку сторонников[622]. Они не отказались от своей конечной цели, своего идеала социальной справедливости. Но методы, с помощью которых они надеялись достичь его, для обозначения которых было придумано название «социализм», были дискредитированы. Можно не сомневаться, это название будет перенесено на любую новую программу, которую примут социалистические партии. Но сегодня в западном мире социализм в старом, строгом значении мертв.

Хотя такое смелое заявление может кого-то удивить, обзор потока литературы, повествующей о разочарованности социалистов во всех странах, и дискуссии, ведущиеся в социалистических партиях, дают этому множество подтверждений[623]. Для тех, кто наблюдает за развитием событий только в одной стране, упадок социализма все еще может казаться не более чем временным отступлением, реакцией на политическое поражение. Но международный характер этого явления и схожесть происходящего в разных странах не оставляют сомнений, что имеет место нечто большее. Если пятнадцать лет назад доктринерский социализм казался главной угрозой свободе, сегодня сражаться с ним было бы донкихотской атакой на ветряную мельницу. Бо́льшую часть аргументов, направленных в свое время против социализма, сегодня можно услышать изнутри социалистического лагеря в качестве довода в пользу изменения программы.