Конституция свободы

Совершенно другой вопрос, который мы можем затронуть только походя, – претензия профсоюзов на участие в ведении бизнеса. Называясь «производственной демократией», а недавно еще и «представительством работников в правлении компании» (co-determination) эта идея стала очень популярной, особенно в Германии и, в меньшей степени, в Великобритании. Она представляет собой курьезный рецидив идей синдикалистской ветви социализма XIX века, наименее продуманной и самой нереалистичной формы этого учения. Хотя этим идеям присуща некоторая внешняя притягательность, они обнаруживают внутреннюю противоречивость. Завод или отрасль не могут управляться в интересах определенной и постоянной группы рабочих, если при этом они должны еще служить интересам потребителей. Более того, действенное участие в управлении предприятием есть полноценная занятость, и любой, кто будет в нее вовлечен, скоро перестанет быть наемным работником по своему мировоззрению и интересам. Поэтому такой план должен быть отвергнут не только с точки зрения работодателей; существуют вполне понятные причины, по которым профсоюзные лидеры в США всегда решительно отказывались от какой-либо ответственности за ведение бизнеса. Для более полного изучения проблемы читателю следует, конечно, обратиться к работам, посвященным тщательному исследованию всех ее нюансов[671].

6. Хотя нам, возможно, не удастся защитить индивида от всякого принуждения со стороны профсоюзов до тех пор, пока общее мнение считает их легитимными, но большинство исследователей этого вопроса согласны в том, что сравнительно немногих и, как может показаться на первый взгляд, незначительных изменений в законодательстве и судебной практике будет достаточно, чтобы внести далеко идущие и, возможно, решающие изменения в существующую ситуацию[672]. Простой отмены особых привилегий, предоставленных профсоюзам законом или просто присвоенных ими с попустительства судов, будет достаточно, чтобы лишить их наиболее серьезных инструментов принуждения, которые они сегодня используют, и направить их законные эгоистичные интересы в такое русло, чтобы они стали социально полезными.

Основное требование заключается в том, чтобы была обеспечена подлинная свобода объединений и чтобы принуждение рассматривалось как одинаково незаконное независимо от того, применяется ли оно за или против той или иной организации, со стороны работодателей или наемных работников. Необходимо строго следовать принципу, что цели не оправдывают средства, а цели профсоюзов не оправдывают их исключения из сферы действия общих правовых норм. Сегодня это означает, прежде всего, что всякое массовое пикетирование должно быть запрещено, потому что оно не только главная и постоянная причина насилия, но даже в самых мирных своих формах – инструмент принуждения. Далее, нельзя допускать, чтобы профсоюзы закрывали доступ к рабочим местам тем, кто не является их членом. Это означает, что договоры о закрытых и профсоюзных цехах (включая такие варианты, как оговорки о «предпочтительном найме» и «поддержании членства») должны рассматриваться как разновидность договора об ограничении свободы торговли и быть лишены правовой защиты. Они ничем не отличаются от «желтого контракта» (yellow-dog contract), запрещающего отдельному рабочему вступать в профсоюз и обычно запрещенного законом.

Лишение всех подобных договоров юридической силы устранит главную цель всех бойкотов и забастовок солидарности, поскольку эти и сходные с ними формы давления сделаются по большей части неэффективными. Придется также аннулировать все положения законодательства, которые делают коллективные договоры, заключенные представителями большинства работников завода или отрасли, обязательными для тех, кто не делегировал им добровольно соответствующие полномочия[673]. Наконец, ответственность за организованные и согласованные действия, противоречащие договорным обязательствам или общему закону, должна однозначно возлагаться именно на тех, в чьих руках находится принятие соответствующего решения, независимо от того, как именно было организовано это действие.