Читаем Конституция свободы полностью

1. Знание – это, пожалуй, главное благо из числа тех, которые можно приобрести за ту или иную цену, но те, кто им не обладает, часто не могут осознать, насколько оно полезно. Еще важнее, что доступ к источникам знаний, необходимых для функционирования современного общества, предполагает определенные умения – прежде всего умение читать, – которыми люди должны овладеть до того, как смогут сами судить о том, что им полезно. Хотя наша аргументация в пользу свободы в значительной мере основывается на утверждении, что конкуренция – один из самых мощных инструментов распространения знания и что она обычно демонстрирует ценность знания тем, кто им не обладает, нет сомнений, что широкое использование знания требует осознанных усилий. Незнание – одна из главных причин, почему усилия людей часто направляются не на то, чтобы принести наибольшую пользу ближнему; и по самым разным причинам общество заинтересовано в том, чтобы знание было доведено и до тех людей, которые сами не имеют стимула искать его или идти ради его приобретения на какие-либо жертвы. Эти причины особенно убедительны в отношении детей, но ряд аргументов в неменьшей мере применим и ко взрослым.

Что касается детей, то важно, что они, разумеется, еще не являются ответственными индивидами, к которым полностью применим аргумент о необходимости свободы. Хотя обычно забота родителей или опекунов о телесном и умственном благополучии детей осуществляется в интересах самих детей, это не означает, что родители должны иметь неограниченную свободу обращаться с детьми, как им заблагорассудится. Другие члены общества тоже искренне заинтересованы в благополучии детей. Общество вправе требовать от родителей или опекунов, чтобы те обеспечивали своим воспитанникам некоторый минимум образования[813].

В современном обществе довод в пользу обязательного образования в рамках некоего минимального стандарта имеет двусторонний характер. Существует общий аргумент, согласно которому все мы будем подвергаться меньшим рискам и получим больше пользы от ближних, если они будут разделять с нами определенные базовые знания и убеждения. А в стране с демократическими институтами существует и другое важное соображение: там, где часть народа неграмотна, демократия вряд ли возможна, разве что в рамках местного самоуправления на самом низком уровне[814].

Важно понять, что всеобщее образование – не единственный и, пожалуй, даже не главный способ передачи знания. Люди нуждаются в общих ценностных стандартах и, хотя если чрезмерно упирать на эту потребность, то можно получить весьма нелиберальные последствия, без таких стандартов мирное совместное существование явно было бы невозможным. Если в сложившихся обществах с преимущественно коренным населением эта проблема сейчас уже почти не возникает, то, как показывает пример США в период массовой иммиграции, бывает и по-другому. Представляется совершенно определенным, что США не стали бы столь эффективным «плавильным котлом» и, вероятно, столкнулись бы с крайне серьезными проблемами, если бы не проводившаяся через государственную систему школьного образования сознательная политика «американизации».

Однако тот факт, что образование должно направляться определенными ценностями, – источник настоящих опасностей для любой системы государственного образования. Следует признать, что в этом отношении большинство либералов XIX века руководствовались чрезмерной и наивной самоуверенностью, переоценивая то, чего можно достичь простым распространением знаний. В своем рационалистическом либерализме они часто представляли общее образование так, будто распространение знаний решит все основные проблемы, и достаточно только передать массам немного дополнительных знаний, которыми уже обладают образованные люди, и эта «победа над невежеством» станет началом новой эпохи. У нас нет особых оснований думать, что если бы когда-нибудь все ценные знания стали достоянием всех, общество в результате сделалось бы лучше. Знание и незнание – очень относительные понятия, и нет никаких доказательств, что различие между знаниями более образованных и менее образованных, которое имеет место в то или иное время, может оказывать решающее влияние на его характер.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека свободы

Похожие книги

2. Субъективная диалектика.
2. Субъективная диалектика.

МатериалистическаяДИАЛЕКТИКАв пяти томахПод общей редакцией Ф. В. Константинова, В. Г. МараховаЧлены редколлегии:Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Иванов, М. Я. Корнеев, В. П. Петленко, Н. В. Пилипенко, А. И. Попов, В. П. Рожин, А. А. Федосеев, Б. А. Чагин, В. В. ШелягСубъективная диалектикатом 2Ответственный редактор тома В. Г. ИвановРедакторы:Б. В. Ахлибининский, Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Марахов, В. П. РожинМОСКВА «МЫСЛЬ» 1982РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫКнига написана авторским коллективом:введение — Ф. Ф. Вяккеревым, В. Г. Мараховым, В. Г. Ивановым; глава I: § 1—Б. В. Ахлибининским, В. А. Гречановой; § 2 — Б. В. Ахлибининским, А. Н. Арлычевым; § 3 — Б. В. Ахлибининским, А. Н. Арлычевым, В. Г. Ивановым; глава II: § 1 — И. Д. Андреевым, В. Г. Ивановым; § 2 — Ф. Ф. Вяккеревым, Ю. П. Вединым; § 3 — Б. В. Ахлибининским, Ф. Ф. Вяккеревым, Г. А. Подкорытовым; § 4 — В. Г. Ивановым, М. А. Парнюком; глава Ш: преамбула — Б. В. Ахлибининским, М. Н. Андрющенко; § 1 — Ю. П. Вединым; § 2—Ю. М. Шилковым, В. В. Лапицким, Б. В. Ахлибининским; § 3 — А. В. Славиным; § 4—Г. А. Подкорытовым; глава IV: § 1 — Г. А. Подкорытовым; § 2 — В. П. Петленко; § 3 — И. Д. Андреевым; § 4 — Г. И. Шеменевым; глава V — M. Л. Лезгиной; глава VI: § 1 — С. Г. Шляхтенко, В. И. Корюкиным; § 2 — М. М. Прохоровым; глава VII: преамбула — Г. И. Шеменевым; § 1, 2 — М. Л. Лезгиной; § 3 — М. Л. Лезгиной, С. Г. Шляхтенко.

Валентина Алексеевна Гречанова , Виктор Порфирьевич Петленко , Владимир Георгиевич Иванов , Сергей Григорьевич Шляхтенко , Фёдор Фёдорович Вяккерев

Философия