Конституция свободы

2. Если принять основной аргумент в пользу обязательного образования, остаются следующие главные проблемы. Как должно предоставляться такое образование? Какое образование должно быть обязательным для всех? Как отбирать тех, кто получит дополнительное образование, и кто будет его оплачивать? Вероятно, необходимое следствие перехода к системе обязательного образования – оплата обучения из государственных фондов тем семьям, для которых соответствующие расходы будут тяжелым бременем. Однако остается еще вопрос о том, сколько образования должно предоставляться за государственный счет и каким образом оно должно предоставляться. Это правда, что исторически обязательному образованию обычно предшествовало то, что государство расширяло возможности, открывая государственные школы. Самые ранние эксперименты с переходом к обязательному образованию, проводившиеся в Пруссии в начале XVIII века, были, действительно, ограничены теми районами, где раньше правительство открыло школы. Несомненно, это очень облегчило переход к всеобщему образованию. Было бы трудно заставить получать образование людей, незнакомых с соответствующими институтами и преимуществами. Однако это не означает, что обязательное образование или даже финансируемое государством всеобщее образование сегодня требует, чтобы государство владело и управляло образовательными учреждениями.

Любопытно, что одна из первых эффективных систем, в которых обязательное образование сочеталось с тем, что большинство образовательных учреждений обеспечивалось государством, была создана одним из великих защитников свободы личности, Вильгельмом фон Гумбольдтом, всего через пятнадцать лет после того, как он написал, что государственная система образования вредна, так как препятствует разнообразию в достижениях, и не нужна, так как в свободной стране не будет недостатка в образовательных учреждениях. «Поэтому мне кажется, что общественное воспитание, – писал он, – лежит вполне вне границ, в которых государство должно удерживать свою деятельность»[815]. Только затруднительное положение Пруссии в период наполеоновских войн и потребности обороны страны заставили его отказаться от прежней позиции. Желание увидеть «всестороннее развитие каждого отдельного человека», вдохновлявшее его прежде, отошло на задний план, когда стремление к сильному регулярному государству заставило его посвятить бо́льшую часть остатка своей жизни созданию системы государственного образования, которая стала эталоном для всего мира. Вряд ли можно отрицать, что общий уровень образования, достигнутый Пруссией, был одной из главных причин быстрого экономического подъема в ней самой, а потом и во всей Германии. Однако возникает и вопрос: не был ли успех куплен слишком дорогой ценой? Роль, которую сыграла Пруссия в последующих поколениях, может породить сомнения, такое уж бесспорное благо миру, да и самой Пруссии, дал прославленный прусский учитель.

Из-за самого масштаба влияния на умы людей, которым высокоцентрализованная и управляемая государством система образования наделяет власти, не стоит принимать ее слишком охотно. До некоторой степени аргументы за обязательное образование также требуют, чтобы государство отчасти определяло программу этого образования. Как мы уже отметили, бывают обстоятельства, в которых доводы в пользу того, чтобы власть обеспечила общую культурную основу для всех граждан, оказываются очень вескими. Но мы должны помнить, что именно государственная система образования создает такие проблемы, как сегрегация негров в США, – трудноразрешимые проблемы этнических или религиозных меньшинств, которые не могут не возникнуть, когда государство берет в свои руки контроль над главными инструментами трансляции культуры. В многонациональных государствах вопрос о том, кто должен контролировать школьное образование, порой становится главным источником напряжения между национальностями. Для того, кто наблюдал, как это происходило в таких странах, как бывшая Австро-Венгерская империя, аргумент, что лучше пусть некоторые дети останутся без формального образования, чем их убьют в борьбе за контроль над образованием, представляется очень убедительным[816].