Конституция свободы

7. Враги свободы всегда строили свою аргументацию на утверждении, что для того, чтобы в делах людей был порядок, необходимо, чтобы кто-то приказывал, а остальные повиновались[261]. Неприятие системы свободы в рамках общих законов в значительной мере вырастает из неспособности постичь эффективную координацию человеческой деятельности без ее сознательной организации управляющим разумом. Одним из достижений экономической теории было объяснение того, как при известном разграничении сфер контроля каждого индивида взаимное приспособление спонтанной деятельности индивидов обеспечивается рынком. Понимание этого механизма взаимного приспособления индивидов образует самую важную часть знания, которое должно быть использовано при создании общих правил, ограничивающих индивидуальные действия.

Упорядоченность социальной деятельности проявляется в том, что индивид может осуществить внутренне согласованный план деятельности, который почти на каждой своей стадии базируется на ожидании определенного вклада со стороны других. «Очевидно, что в социальной жизни есть своего рода порядок, согласованность и постоянство. Если бы это было не так, никто из нас не смог бы заниматься своими делами или удовлетворять свои самые элементарные потребности»[262]. Такая упорядоченность не может быть результатом единого управления, если мы хотим, чтобы люди приспосабливали свою деятельность к частным обстоятельствам, которые известны только им, но в своей совокупности недоступны ни одному уму. Таким образом, в применении к обществу порядок по существу означает, что в своей деятельности люди руководствуются успешным прогнозированием, что они не только эффективно используют свои знания, но и с высокой степенью уверенности предвидят, какого сотрудничества могут ждать от других[263].

Такой порядок, подразумевающий приспособление к обстоятельствам, знание которых рассредоточено среди огромного множества людей, не может быть установлен посредством централизованного руководства. Он может возникнуть только из взаимного согласования элементов и их реакции на события, воздействующие непосредственно на них. Это то, что Майкл Полани называл спонтанным формированием «полицентрического порядка»: «Когда порядок во взаимоотношениях между людьми достигается тем, что им позволено взаимодействовать по собственной инициативе – подчиняясь только законам, которые одинаково обязательны для всех, – мы получаем систему спонтанного порядка в обществе. Тогда мы можем сказать, что усилия этих индивидов скоординированы благодаря осуществлению их личной инициативы и что такая самокоординация оправдывает эту свободу соображениями общественной пользы. Действия таких людей называются свободными, потому что они не направляются какими-либо конкретными приказами со стороны вышестоящих начальников или публичной власти; принуждение, которому они подвергаются, имеет безличный и общий характер»[264].

Хотя людям, более знакомым со способами, которыми индивиды упорядочивают физические объекты, трудно постичь формирование таких спонтанных порядков, есть немало примеров того, как мы сходным образом полагаемся на спонтанное приспособление индивидуальных элементов в процессе формирования физических порядков. Нам никогда не удалось бы создать кристалл или сложное органическое соединение, если бы для этого нужно было помещать каждую отдельную молекулу или атом на соответствующее место по отношению к другим. Нам приходится полагаться на тот факт, что при определенных условиях они сами складываются в структуру, обладающую определенными свойствами. Таким образом, использование этих спонтанных сил, которые в таких случаях оказываются единственными средствами достижения желаемого результата, предполагает, что многие характеристики процесса, создающего порядок, оказываются вне нашего контроля; иными словами, мы не можем полагаться на эти силы и одновременно гарантировать, что конкретные атомы займут конкретные места в возникающей структуре.

Сходным образом, мы можем создать условия для формирования порядка в обществе, но мы не можем влиять на то, как его элементы в соответствующих условиях будут упорядочивать сами себя. В этом смысле задача законодателя состоит не в том, чтобы создать некий конкретный порядок, а в том, чтобы просто создать условия, при которых упорядоченная структура сможет установиться и постоянно поддерживать себя. Как и в природе, для того чтобы стимулировать формирование такого порядка, не требуется способность предсказывать поведение отдельных атомов – которое будет зависеть от неизвестных особых условий, в которых каждый из них окажется. Все, что требуется, – это ограниченная регулярность их поведения; и назначение человеческих законов, соблюдение которых мы обеспечиваем, заключается в том, чтобы достичь такой ограниченной регулярности, которая делает возможным формирование порядка.