Корабельные новости

– Мне нужно в порт. Так что мы можем забрать детей, и я отвезу тебя и Херолда-младшего домой. Банни могу оставить у Бити на часок или взять с собой. Там тянут на буксире горящий корабль. Два человека погибли, включая капитана. Остальные – в больнице. Дидди Шовел рассказал.

– Меня от таких вестей в дрожь бросает. – Она действительно вздрогнула.

В поле зрения показалась школа. Банни стояла на нижней ступеньке крыльца с листом бумаги в руке. Куойл боялся вещей, которые она приносила из школы и показывала ему, выпятив губу: кусочки макарон, приклеенные к листу строительного картона в форме лица, цветы, скрученные из ежиков для прочистки труб, нарисованные цветными мелками дома с квадратными окнами, коричневые деревья с кронами, напоминающими головки брокколи, которой на Ньюфаундленде и не видели. Школьная традиция изображения предметов, думал Куойл.

– Так велит делать мисс Крэнди.

– Но, Банни, ты когда-нибудь видела коричневые деревья?

– Марти рисует деревья коричневыми. И я буду.

Куойл, обращаясь к Уэйви:

– Билли говорит, что я должен за зиму обзавестись лодкой. И что для этого мне нужно поехать к Элвину Йарку.

Кивок при имени дяди.

– Он хороший мастер-лодочник, – сказала она тихим голосом. – Он сделает тебе хорошую лодку.

– Я хочу съездить к нему в субботу, – сказал Куойл, – поговорить. Взять с собой девочек. Вы с Херри не хотите присоединиться? Суббота – подходящий день?

– Самый лучший, – ответила она. – И у меня есть кое-что, что я давно хотела отвезти тете Эвви. Поужинаем у них. Тетя Эвви – прекрасная кухарка.

Потом Куойл и Банни поехали в порт, но «Рим» по распоряжению компании-владельца повели в Сент-Джонс.

– Обычно мне сообщали, – сказал Дидди Шовел. – Несколько лет назад я бы им хвоста накрутил. А теперь чего уж?

В субботу туман, густой, как вата, принес холод, пробиравший до костей. Дети на заднем сиденье – словно птички на жердочке. Уэйви немного приоделась, на автомобильном коврике поблескивали ее черные туфли. Куойл так напрягал зрение, чтобы рассмотреть дорогу в тумане, что у него начало жечь глаза. Вельветовые штаны были болезненно тесны. В тысячный раз он дал себе клятву похудеть. Домов, стоявших у дороги, не было видно, моря – тоже. Час понадобился, чтобы проехать десять миль до поворота на бухту Монашкиной сумы. Машины, двигавшиеся навстречу, еле ползли, свет противотуманных фар едва пробивал мглу, а сами фары были похожи на грязные блюдца.

Поселок в бухте Монашкиной сумы ограничивала петля, которую здесь делала дорога, он состоял из построенных близко друг к другу новых домов в стиле ранчо[73]. Они с трудом различали их сквозь туман.

– Здесь лет шесть назад был большой пожар, – пояснила Уэйви. – Городок сгорел дотла. Все строили новые дома на деньги от страховки. У нескольких семей – у пяти или шести, кажется, – страховки не было, но остальные с ними поделились, так что теперь у всех – новые дома. Дяде Эллу с тетей Эвви не был нужен такой большой дом, как их старый, поэтому они построили дом поменьше.

– Постой, – перебил ее Куойл. – Они построили дом, который стоил дешевле, чем предусмотрено суммой страховки?

– У дяди была отдельная страховка на лодочную мастерскую. Он застраховал ее на сумму, которая покрывала само здание и новенький, только что законченный тунцелов, стоявший в нем.

– Очень предприимчиво, – сказал Куойл.

– Но ведь могло случиться так, что во время пожара судно стояло бы в мастерской! Лучше излишняя бдительность, чем излишняя беспечность. Сколько людей на этом накололось!

Миссис Йарк, женщина с тонкими, как железные прутья, руками и ногами, усадила всех за кухонный стол, налила детям чаю с молоком в маленькие, расписанные животными чашечки с золочеными ободками. На чашке Саншайн была нарисована старая глостерская пятнистая свинка, у Хэрри – серебряный петушок Рустер с курочкой, Банни достался дорсетский барашек с витыми рогами. Стол был еще влажным от недавнего мытья.

– Ку-ка-ку, – сказал Херри, тыча пальцем в петушка.

– Эти чашки были старыми уже тогда, когда я была еще девочкой, – сказала Уэйви.

– Ты удивишься, дорогая, когда узнаешь, насколько они старые. Они принадлежали еще моей бабушке. Давным-давно. Их привезли из Англии. Когда-то их была дюжина, но теперь осталось всего четыре. Лошадки и коровы разбились, хотя блюдец сохранилось много. Еще были маленькие стеклянные матовые тарелочки, но они тоже разбились.

Миссис Йарк напекла имбирного печенья в форме летящих голубей с глазками-изюминками.

Банни обнаружила в кухне массу интересных вещей: складную подставку для снимания сапог, оловянную формочку для желе в виде за́мка с остроконечными башенками, расписанную цветами чашку для усатого мужчины, с керамическим бортиком на ободе – чтобы не окунать их в жидкость.

– Вам повезло, что эти вещи сохранились при пожаре, – сказал Куойл, налегая на печенье.

– Ох, да, – вздохнула миссис Йарк, и Куойл понял, что допустил ошибку.