Корабельные новости

– Ну-ну, это ты где-то вычитал. На Ньюфаундленде сроду не видели спелых персиков.

– Я пил такое, когда ездил во Флориду. А еще «Май-Тай», «Огни Ямайки», «Морской вал», банановый дайкири, пинаколаду – господи, сидишь у себя на балконе в плавках и пьешь все это! И жарко, как в печи.

– Сомневаюсь, что мужчина может вырастить двух девочек в одиночку, – сказал Билли Притти. – Не верю, что это может обойтись без ругани и нервных срывов.

Куойл сделал вид, что не расслышал.

32. Волосатый дьявол

Чтобы распутать клубок, ослабьте все затяжки и узлы и сделайте в переплетениях отверстие в том месте, где находится длинный конец веревки. Затем скручивайте этот конец как чулок, пропуская его через центральное отверстие и через открывшиеся просветы. Следите, чтобы клубок все время оставался рыхлым, и не тяните за конец веревки, позволяйте ей распускаться самостоятельно.

Книга узлов Эшли

За ночь поток теплого ласкового воздуха, пришедший с материка, ослабил и слизал ползучие ледяные кромки вдоль берега. Ноябрьский снег осел. В пятницу днем Терт Кард, ошалевший от ложной весны, валял дурака в редакции, устраивал розыгрыши, отвечал по телефону фальцетом и все время бегал в туалет. В его дыхании чувствовался запах рома. Возбуждение Натбима проявлялось проскакивавшими в голосе высокими нотками. Его отъезд совпал с прибывающей фазой Луны.

– Я съезжу за Банни, отвезу ее к Бити и вернусь, – сказал Куойл.

На кухне у Бити он быстро выпил чашку чаю.

– Бити, Натбим сегодня устраивает отвальную. Я уйду с работы пораньше, чтобы помочь ему все организовать, и заодно посмотрю трейлер. Боже мой, ты печешь лучший в мире хлеб. – Он заглатывал его огромными кусками.

– Только, вероятно, я не буду его больше печь, если Элли Марвел этой весной откроет свою пекарню. Хлеб привязывает к дому, а я хотела бы заняться и чем-нибудь еще. – И шепотом добавила: – Если Дэннис с этим смирится.

– Папа, – сказала Банни, – я тоже хочу пойти на вечеринку.

– Не на эту. Это будет мужская вечеринка. Тебе там будет неинтересно.

– Слушай, Куойл, – сказал Дэннис из гостиной, где сидел перед телевизором, – я так полагаю, что сюда ты сегодня уже не вернешься?

– Нет, вернусь, – ответил Куойл, все еще, пока не освободился трейлер Натбима, ночевавший здесь, в полуподвале. – Потому что завтра мне предстоит долгий день. С утра, раз уж дороги расчистились, нужно привезти кое-какие вещи из дома на мысу, а потом помочь Элвину с лодкой.

– Если у девочек там найдутся запасные рукавицы, привези, пожалуйста, – попросила Бити. – Саншайн, покажи папе, что случилось с твоими.

Девочка принесла нечто затвердевшее, обуглившееся.

– Она притащила несколько полешек, и ее старые рукавички зацепились за щепку. Она этого не заметила, а Дэннис бросил поленья в печь, тут-то мы и почувствовали запах. Ты же знаешь, как бьет в нос запах паленой шерсти. Мы их вытащили из огня, но они уже не поддаются починке. Я ей свяжу еще одни сегодня вечером, но рукавиц много не бывает.

Саншайн подбежала к Куойлу, прижалась губами к его уху и громко, щекотно зашептала:

– Папа, Бити показала мне, как вязать. Я вяжу тебе подарок на Рождество. Это очень трудно.

– Господи, – потрясенно воскликнул Куойл, – тебе же еще только четыре года.

– Папа, это вроде как фокус: из длинной-длинной толстой нитки получается шарф. Но я тебе не могу его показать.

– Ты что, выбалтываешь наш секрет? – спросила Бити.

– Да, – сияя, ответила Саншайн.

– Ну, пока, – сказал Куойл.

– Скоро увидимся! – в радостном предвкушении отозвался Дэннис.

Чтобы добраться до трейлера, Куойлу с Натбимом потребовалось полтора часа. Они делали долгие остановки: у винного магазина, где загрузили кузов универсала ящиками пива и рома так плотно, что зад машины просел под их тяжестью, у единственного в городе супермаркета, где завалили заднее сиденье упаковками с нарезками ветчины, индейки, мясного ассорти, банками «красноглазых», фаршированных красным перцем оливок, потом отправились на рыбозавод за бадьей льда, которую Натбим каким-то образом привязал на крыше. Стемнело рано. До зимнего солнцестояния оставалось еще несколько недель.

– Ты не погорячился? – сказал Куойл. – Очень уж много всего.