Корабельные новости

А спустя несколько дней Куойл подарил Уэйви чайник из прозрачного стекла и шелковый шарф с набивным узором из ягод черники. То и другое он заказал по почте из Штатов, из магазина при музее. Она подарила ему бордовый свитер, который сама вязала вечерами. Он оказался ему впору. Они сблизили лица так, что их дыхание смешалось. И все же Куойл вспомнил единственный подарок Петал. Он-то дарил ей десятки всяких подарков: бирюзовый браслет, аквариум с тропическими рыбками, куртку, на которой бисером был вышит портрет Элвиса Пресли – канареечные глаза, губы с блестками. Она развернула тогда его последний подарочный пакет и посмотрела на него: он сидел, опустив руки и наблюдая за ней.

– Подожди минутку! – сказала она и выбежала на кухню. Он услышал, как открывается холодильник. Она вернулась, держа руки за спиной.

– У меня не было возможности купить тебе что-нибудь, – сказала она и протянула ему руки, сжатые в кулаки. Потом разжала их: в обеих ладонях-ковшиках лежало по коричневому яйцу. Он взял их. Они были холодными. Ему это показалось проявлением нежности, чудесным поступком. Она подарила ему всего-навсего два яичка, символический подарок, но, принятые из ее рук, они представились ему бесценным даром. И совершенно неважно, что он сам купил их накануне в супермаркете. Он тешил себя мыслью, что она его понимает: для любимого человека важен жест протянутых навстречу рук, он уже сам по себе дар.

В день Рождества у него появилось какое-то тревожное предчувствие. Но из Сент-Джонса приехала тетушка, и они встречали Рождество вместе с Бити и Дэннисом на кухне миссис Баггит; гости приходили и уходили, жарко горел огонь, и нескончаемо звучали рассказы о старых временах, когда Рождество отмечали шестого января и по дворам ходили ряженые, пели песни и устраивали розыгрыши. Джек пробирался среди присутствующих, подливая всем ромового пунша. Время от времени вдали слышались спорадические выстрелы – в честь праздника.

Усы у Дэнниса побелели от инея. Наутро после Рождества они с Куойлом отправились в ельник на берегу бухты заготавливать дрова. У Куойла была бензопила, с которой он освоился и сроднился, Дэннис обрубал сучья топором. Синий шарф, связанный Саншайн, едва обхватывал шею Куойла. После полудня они развели костер и вскипятили чай.

– Бити сказала, чтобы мы навестили старика Нолана в Опрокинутой бухте. Учитывая, что мы будем не так далеко. Давай закончим чуть пораньше и заскочим. Отец или еще кто-нибудь обычно ездят к нему в начале зимы посмотреть, достаточно ли у него дров и еды. Но в этом году мы немного припозднились. Бити испекла ему пирог и хлеб. Дымок-то над бухтой я утром видел, но кто его знает.

– А я даже и не вспомнил о нем, – виновато сказал Куойл.

Они поехали вдоль бухты по большой дуге. Дэннис громко рассказывал истории про пьяных водителей снегоходов, которые навечно канули подо льдом, потому что не знали правильных маршрутов.

– Чертовски холодно! – крикнул он, искоса выискивая взглядом зазор в береговой линии.

Опустевшие дома Опрокинутой бухты появились в поле зрения, как угольный рисунок на грубой бумаге. Дэннис сделал плавный разворот с креном от берега.

Из железной трубы лачуги кузена шел дым. Воющий рокот снегохода сменился тихим урчанием на холостом ходу.

– Не выключай мотор, – сказал Дэннис.

Внутри было хуже, чем помнил Куойл. Вонь стояла такая, что от нее запросто могло стошнить. Старик то ли так ослаб, то ли был так одурманен алкоголем, что не выходил в уборную. Перед ними дрожал живой скелет. Собака лежала возле печки не двигаясь. Но была жива. Куойл не мог этого вынести. Он подавил рвотный позыв и заковылял к выходу. В обнесенном оградой загоне виднелись три снежных холмика. Замерзшие овцы.

– Дядя Нолан, – услышал он голос Дэнниса. – Это Дэннис Баггит, сын Джека Баггита, с той стороны бухты. Моя жена прислала вам домашнего хлеба. – Он достал хлеб из хозяйственной сумки. До Куойла донесся сладковатый, душистый аромат. Скелет набросился на него, запихнув в рот чуть ли не весь каравай. Сдавленный вой вырвался из-за подергивающейся корки, залепившей рот.

Дэннис вышел, сплюнул. Откашлялся, сплюнул снова.

– Какая жуткая вонь. Бедный старый засранец умирает с голоду. Господи Иисусе, какой бардак. Лучше бы его отправить в дом престарелых, правда? Он же совсем спятил. Видел оторванные доски? Он жжет свой дом. Он твой родственник, так что это твоя забота – что с ним делать. Когда его увезут, я приеду и утоплю его старого пса. Все равно он уже полумертвый.

– Я понятия не имею, что с ним делать.

– Бити знает, куда позвонить насчет него. Она же имеет дело с этим «Спасительным милосердием», которое помогает женщинам. И с «Матерями подростков». Она знает все эти организации. Она и Уэйви.

– Бити и Уэйви? – Лицо Куойла пылало от стыда. Это он должен был позаботиться о сумасшедшем кузене после того, как увидел его впервые. А ему это даже в голову не пришло.