Корабельные новости

– Да что там «почти»! Иссякло, – добавил Джек, орудуя ножом. – Почему я в таком случае не бросаю рыбалку, даже если бы хотел, – продолжил он, ловко вспарывая рыбе живот, вынимая внутренности и при этом не выпуская сигарету из уголка губ, – так это потому, что мне больше никогда не получить новую лицензию на ловлю лобстеров и лосося. Не знаю почему, но больше всего я люблю ловить лобстеров. Просрочишь чертову лицензию всего на один сезон – и можешь распрощаться с ней навсегда.

– Билли велел тебе сказать: ходят слухи, будто «Морская песнь» в следующем месяце закрывает три рыбоперерабатывающих завода. Он говорит, что Безымянная может быть одним из них.

– Господи! Думаешь, что хуже уже быть не может, ан может! Еще этот бред насчет распределения квот вылова, как будто рыба – это картофельные грядки, которые можно вскопать. Если где-то рыбы нет, ее нельзя распределить и выловить, а не выловишь – не переработаешь, не доставишь, и всем будет не на что жить. Никто не понимает этих их дурацких правил. Вот все и топчутся на месте. Они говорят: «Слишком много местных рыбаков на недостаточное количество рыбы». А куда уходит рыба? К русским, к французам, к японцам, в Западную Германию, в Восточную Германию, в Польшу, Португалию, Великобританию, Испанию, Румынию, Болгарию – да в какие угодно страны.

И даже после того как наложили ограничения, с рыбой в прибрежных водах – беда. Как она может подойти к берегу, если траулеры и драгеры вычерпывают ее за пятьдесят-сто миль от берега? А ярусники подбирают ошметки за двадцать миль. И что остается тем, кто рыбачит в прибрежных водах? – Он сплюнул в море и, понаблюдав, как неуклюже орудует ножом Куойл, сказал: – Ну, идею ты уловил. Пока все. Давай работай.

– Джек, насчет объявлений. Я хочу избавиться от фиктивной рекламы. Нам нужно освободить место. На прошлой неделе мы напечатали репортаж о лесопилке, о новом Национальном историческом парке в бухте Миски, о демонстрациях против иностранного промысла возле скал Непорочной Девы, еще об одной демонстрации – против высоких тарифов на электричество, о забастовке обработчиков креветок – все это хорошие, добротные материалы о местной жизни, но мы вынуждены комкать и сокращать их по максимуму. Никаких фотографий. То есть будь эти рекламные объявления настоящими, другое дело…

– Да это была идея Терта Карда – давать фальшивые объявления для больших компаний, располагающихся в Сент-Джонсе. Создавать впечатление, будто мы тоже «большие». Прореживай местную рекламу, если понадобится место. Понимаешь, когда мы начинали, у нас не было столько новостей, и реклама казалась выходом.

Одна за другой очищенные рыбины перекочевали в серые пластиковые садки. Рыбьи потроха Джек вышвырнул в воду.

– Проблемы рыболовства – очень серьезные проблемы, черт побери. Прибрежных рыбаков превратили в мигрантов, в сезонных рабочих. Единственное, что нам осталось, – подбирать обжимки. Переходить с одной стерни на другую и подбирать то, что позволят. И удовлетворяться тем, что они нам платят. Мы утратили всякий контроль над рыболовством у себя дома. Мы не принимаем решений, просто делам то, что, когда и где нам говорят. Мы живем по правилам, придуманным где-то там сукиными детьми, которые ни черта́ не знают о наших краях.

Тяжелый выдох, скорее похожий на стон.

«Но, – подумал Куойл, – то же самое происходит везде. Джеку еще повезло, что его это коснулось только теперь».

В конце февраля Куойлу, как ближайшему родственнику, прислали на подпись документы, которые позволяли навсегда забрать его старого кузена в специализированное учреждение. Маниакальное состояние, старческая деменция, шизофреническое изменение личности – прогноз плохой. Он сидел и смотрел на место для подписи. Никак не мог распорядиться остатком жизни неизвестного человека, с которым обменялся всего одной фразой и который не сделал ему ничего плохого – всего лишь завязал узелки на шнурке. Он решил съездить в город и повидать старого родственника, прежде чем что-либо подписывать. Возможно, тот безумен, несет бессвязный бред и пускает слюни. Куойл был к этому готов. А может, он вполне вменяем и в чем-то винит его. К этому он тоже был готов.

В последний момент он попросил Уэйви поехать с ним. Сказал, что это будет сменой обстановки, что они смогут где-нибудь поужинать, сходить в кино, посмотреть даже два фильма. Но понимал при этом, что имеет в виду нечто другое.