Корабельные новости

– Была, – сказала Банни, едва сдерживая слезы.

Бити сделала Куойлу знак рукой и подтолкнула его к двери.

К полудню Куойл уже знал всю историю, рассказанную ему Бити со слов Марти.

– Миссис Ламбалл – запасная учительница, заменяет основных учителей, когда те болеют или уезжают на какую-нибудь конференцию. Сегодня она вела уроки в спецклассе, где учится Херри Проуз. На перемене она вывела всех на улицу. Бедный Херри, выйдя на холодный воздух, понимает, что ему нужно пописать. Он пытается объяснить это миссис Ламбалл. При этом все время подпрыгивает, ну, ты знаешь, как разговаривает Херри. А она не только не понимает его – а может, и понимает, – но еще и заставляет стоять смирно у стены, требует, чтобы он успокоился, и каждый раз, когда мальчик хочет объяснить ей, что ему нужно, издевается и толкает его обратно. Херри со слезами отходит назад, в конце концов не выдерживает, обмачивает штанишки и испытывает жуткое унижение. И тут является ангел мщения – мисс Банни Куойл, на полном ходу она таранит злую миссис Ламбалл прямо под коленки. Остальное известно. Если бы это была моя дочь, Куойл, я бы выдала ей медаль. Но в школе уладить дело будет трудно. Директриса и слышать не захочет о том, что виновата учительница. Учителей не хватает. Даже таких, как миссис Ламбалл. Так что директриса будет ее выгораживать.

Вечером Куойл позвонил тетушке, даже не предполагая, что она отреагирует так бурно. От возмущения тетушка верещала на другом конце провода, как морская чайка. На следующий же день она вылетела первым рейсом, ничто ее не могло остановить, и уже утром директриса наблюдала, как три поколения Куойлов решительно шагали ко входу в школу по замерзшей дорожке. Тетушка с новомодной прической, напоминающей шлем, Куойл, стиснув челюсти, и между ними Банни. Тетушка устроила страшный скандал, но Куойлу удалось сгладить ситуацию, он все разъяснил спокойным голосом, убедил директрису и Банни принести взаимные извинения и пообещать, что подобное не повторится. Директрисе это не составило особого труда, поскольку она знала, что миссис Ламбалл все равно в ближайшем будущем переезжает в Гранд-Фолс, где собирается открыть христианский книжный магазин. Банни же, которая все еще мерила события по детской шкале справедливости и несправедливости, извинения дались тяжело.

Повернулись какие-то колеса, сцепились какие-то зубцы. Как обычно, в субботу после обеда Куойл отправился к Элвину Йарку. Уэйви и дети – с ним. Уэйви оглянулась на заднее сиденье, посмотрела на Банни – не как взрослый смотрит на ребенка, проверяя, осознает ли тот свою вину, понял ли, что ему сказали, чистые ли у него ногти, застегнута ли куртка, надета ли шапка, – а как один взрослый человек смотрит на другого, взяла ее руку и крепко сжала.

– Здравствуйте, здравствуйте, – сказал Херри, всегда чутко чувствовавший настроение других.

По дороге в бухту Монашкиной сумы в машине установилось некое душевное равновесие, редкая гармония чувств, которая умиротворила всех пассажиров.

Уэйви с тетушкой Эвви дружно вязали крючками напольный коврик с узором из морских птиц, который скопировали из календаря. Уэйви достался буревестник. Банни с книжкой рассказов сидела в кресле-качалке у окна. Отсюда кот Йарка, если окно не было замерзшим, наблюдал за судами в бухте, словно те были водяными крысами. Саншайн и Херри вытряхивали игрушки из красного рюкзачка Херри. Хотя позднее Саншайн все же потянуло поближе к женщинам, ее привлекло мелькание блестящих крючков, подцеплявших шерстяные нитки и протягивавших их в петли, сплетавшиеся в кайр и блестящих мойв. Она чувствовала в носу щекочущий запах джутовой основы. Уэйви подмигнула ей. Саншайн придвинулась ближе, коснулась пальцем буревестника. Ей тоже ужасно хотелось попробовать.

– Вот так, – сказала Уэйви, накрывая своей ладонью ладошку Саншайн и захватывая крючком бледную шерстяную нитку.

Банни переворачивала страницы и гладила кота ногой, затянутой в чулок. Кот извергал потоки довольного урчания. Вдруг девочка подняла голову и сказала:

– Петал попала в автомобильную аварию в Нью-Йорке и не может сюда приехать. Потому что она больше никогда не проснется. Я могла бы ее разбудить, но это очень далеко. Поэтому, когда вырасту, я туда поеду.

«Интересно, что навеяло ей это воспоминание?» – подумала Уэйви.

В мастерской суетился Йарк. Снег был глубоким, по-прежнему бушевали штормы и бураны, но лед начал ломаться, тюлени заходили в заливы, треска и палтус метали икру, сельдь мигрировала. Он чувствовал перемену в природе, приток жизни и неизбывный с приближением весны зов природы. Добыть несколько тюленей. Или пострелять по айсбергам. Словом, позыв к движению. Но для этого глаза у него были слишком слабы, после снежной слепоты, которую он перенес двадцать лет назад, они слезились, и компрессы из чайной заварки, которые делала ему жена, не помогали. Именно поэтому он и вынужден был теперь работать в полутемном помещении.

За последние недели он, закрепив клиньями, встроил киль в донные блоки, отбалансировал и неподвижно закрепил остов лодки.