Корабельные новости

Саншайн вывернулась из рук Куойла и завладела брусками. Один из них поставила на картонную дорогу и победно посмотрела на Банни. Та сидела, болтая ногами, и поочередно закрывала то правый, то левый глаз, заставляя Саншайн, Куойла и тетушку прыгать туда-сюда, пока краем глаза не заметила что-то снаружи, среди тукаморов, какую-то тень. Что-то белое! Потом оно исчезло.

Тетушка продолжала разворачивать Свою Историю. Ее романтическую версию.

– Курсы помещались в здании колледжа в маленьком городке на берегу залива Памлико-Саунд. Там собралось с полсотни человек отовсюду. Женщина из Айова-Сити, которая хотела специализироваться в музейной реставрации с использованием старинной парчи и редких тканей. Мужчина, занимавшийся изготовлением игрушечной мебели. Мебельный дизайнер, который твердил, что ему нужна практика. Я написала домой, что очень довольна. На курсах призналась, что у меня нет никакой специализации, просто мне нравится работать с кожей и я хотела бы приобрести нужные умения.

Она отложила наждачную шкурку, стерла пыль и стала длинными движениями натирать поверхность комода навощенной тряпочкой. Банни проскользнула вдоль стены, подошла к Куойлу и обеими ладонями сжала его руку: ей хотелось ощутить его близость.

– Где-то в середине курса, – продолжала тетушка, – мой наставник – он работает сейчас с итальянскими мебельными дизайнерами – сказал: «Агнис, у меня для вас – трудное задание». Это было маленькое, двадцатифутовое суденышко из стеклопластика, принадлежавшее дворнику училища. Он купил его подержанным. Моя задача состояла в том, чтобы починить и заново обтянуть старомодные диванчики, на которых днем сидели, а ночью спали. Еще там была треугольная стойка, которую он хотел обить мягкой черной кожей и вытиснить на ней название судна – если я правильно помню, «Торквемада». Я убедила его, что это будет выглядеть хуже, чем классический ромбовидный выпуклый узор с аккуратным набивным валиком по верхнему краю. А название судна, сказала я, можно выгравировать на медной дощечке и повесить за стойкой или сделать симпатичную деревянную выжженную табличку. Он дал добро. И получилось.

Я добавила кое-какие округлости, обрамила края валиками, что-то присборила, где-то заложила складки, и получилось роскошно и стильно – как раз то, о чем мечтал этот парень. На самом деле это настоящее искусство, и я в нем преуспела. Чистое везение.

Она вскрыла жестяную банку. Желтый воск. Запах уборки и производства.

– Наставник сказал, что у меня способности к работе с корабельными интерьерами и что обивка яхт хорошо оплачивается. Еще сказал, что я увижу великолепные суда и познакомлюсь со множеством интересных людей.

Таким образом похвала незнакомого человека изменила тетушкину жизнь.

Куойл сидел на полу с дочерьми, строил с ними путепровод, город, наводненный машинами из деревянных брусков с ревущими в воображении моторами. Терпеливо восстанавливал путепроводы, снесенные проезжавшими под ними грузовиками.

– Папа, сделай за́мок. Построй за́мок на дороге.

Он был готов делать все, о чем они его просили.

– Возвращаясь домой на Лонг-Айленд в автобусе, я все прокрутила в голове: как мне начать свой маленький бизнес. Даже представила себе вывеску: «Яхтенные интерьеры Хэмм», а под надписью – парусник с полным оснащением. Я решила арендовать выходящее на улицу помещение на первом этаже дома на пристани Моллюсковой бухты. Составила список необходимого оборудования: производственные швейные машины, пуговичный пресс, пара обитых подмостей, инструменты для сдирания старой обивки – гвоздодер для мебельных гвоздей, щипцы; ремонтные инструменты – стяжки для кожи, натяжные рамы. Я решила начинать с малого, закупать кожу только под определенный заказ, чтобы не вкладывать слишком много денег в материалы.

За́мок рос на глазах, возводились башни, арки, одна из тетушкиных заколок для волос с кусочком пряжи превратилась в вымпел. Воображаемые машины – в галопирующих коней с разрушительными наклонностями. Банни и Саншайн цокали языками, изображая топот копыт.

– Итак, вернувшись домой, я тут же, захлебываясь, излила на друга свой восторг, не обратив внимания на вялую реакцию. И только потом заметила серый цвет лица, какой бывает при сильной головной боли или тяжелом недуге, и большую потерю веса. «Ты плохо себя чувствуешь?» – спросила я. Уоррен, бедная душа, комок нервов – а потом взрыв: «Рак изъел весь организм. Сроку осталось от четырех до шести месяцев. Зачем было беспокоить тебя во время учебы?»

Тетушка встала, со скрипом отодвинула стул, подошла к двери – глотнуть свежего воздуха, передохнуть от едкого запаха воска и сердечного удушья.