Корабельные новости

Его взору открылись три вещи: соты пещер вровень с поверхностью воды; скала, напоминающая очертаниями гигантскую собаку, и человеческое тело в желтом костюме: голова опущена в воду, как будто мужчина не в силах оторвать взгляд от замысловатых узоров морского дна. Руки и ноги раскинуты в стороны, абрис тела похож на морскую звезду; вода то выносила тело из пещеры, то наполовину втаскивала его обратно – игрушка на веревочке, за которую дергает море.

«Газетный репортер, похоже, притягивает мертвецов, как магнит».

Добраться до тела можно было только одним способом – прыгнув в пену прибоя. Но если принести веревку с крюком на конце… Куойл стал карабкаться обратно на утес. Ему вдруг пришло в голову, что мужчина в желтом мог упасть с того самого места, по которому он сейчас пробирается. Но вероятнее, что он выпал из лодки. Нужно кому-то сообщить.

Он взбежал обратно на мыс, чувствуя боль в боку. Сообщить кому-то о мертвеце. Когда он доберется до дома, понадобится еще час, чтобы вдоль берега бухты доехать до отделения береговой охраны. На лодке будет быстрее. Дувший в спину ветер поднимал волосы и застилал ими глаза. Поначалу Куойл ощущал холод, но, рысью преодолев скалу, разогрелся и даже расстегнул молнию на куртке. Как далеко еще до причала!

Взбудораженный стоявшей перед глазами картиной – труп в желтом костюме, заплывающий в пещеру и выплывающий из нее, – он поспешно отвязал лодку и стремительно направил ее через бухту к Якорному когтю. Как будто еще сохранялся шанс спасти человека. Спустя десять минут после того, как отплыл от подветренного берега и оказался на открытом месте, он понял, что совершил ошибку.

Куойл никогда еще не попадал на своей лодке в такую бурную воду. Волны, накатывавшие из устья бухты, били его в борт, их пенные гребни напоминали издевательские улыбки. Лодка раскачивалась, вставала дыбом, с тошнотворной скоростью обрушивалась вниз. Он инстинктивно сменил курс, чтобы волны били от носа по касательной. Но теперь он несся на северо-восток от Якорного когтя. В какой-то точке ему придется повернуть на восток-юго-восток, чтобы попасть в порт. Не имея ни малейшего опыта, Куойл не знал, как пересечь бухту зигзагами: длинный пробег носом к ветру и волне, потом короткий – на четверть румба. На полпути через бухту он сделал резкий поворот в сторону Якорного когтя, подставив волне низкую и широкую корму.

Лодка вздыбилась, и из-под сиденья выскользнул короткий конец веревки. На одном ее конце был завязан узел, на другом веревка свилась, скрутилась петлями, словно старые узлы на ней наконец распустились. Куойл впервые осознал: в узлах, завязанных на веревке, есть определенный смысл. Лодку кидало, она зарывалась носом в ревущую воду, винт вращался с бешеной скоростью. Куойл испугался. Каждый раз, когда руль вырывался у него из рук, лодка начинала рыскать и отклонялась от курса. Через несколько минут его путешествие закончилось. Нос опустился вниз, как топор, корма задралась кверху. Волна вмиг схватила лодку и бросила ее бортом навстречу наступающему морю. Лодка завертелась. Опрокинулась. Куойл оказался под водой.

За пятнадцать ужасающих секунд он научился плавать достаточно, чтобы добраться до перевернутой лодки и ухватиться за ось заглохшего мотора. Под тяжестью его тела корма накренилась набок, нос приподнялся – не сильно, но достаточно для того, чтобы поймать набегающую волну, которая, снова перевернув лодку, захлестнула ее, наполнив водой до краев. Опять барахтаясь в прозрачной воде, Куойл увидел бледный контур лодки под собой, в глубине, она медленно, спокойно опускалась на дно, по мере ее погружения знакомые детали конструкции и краски становились неразличимы.

Куойл вынырнул, судорожно хватая ртом воздух, почти ослепнув от чего-то горячего, попавшего в глаза, и увидел, что стекающая с его головы вода окрашена кровью.

«Идиот! – мелькнуло у него в голове. – Какая глупость – утонуть, имея двух совсем маленьких детей».

Ни спасательного жилета, ни плавающего на поверхности весла, и никакого понятия, что делать… Волна подняла его и закачала, как поплавок из телесного жира и полных воздуха легких. Так он болтался в холодной воде в полутора милях от обоих берегов. Обрывок шнурка с узелками плавал перед ним, а в стороне, футах в двадцати – красная коробка, пластмассовый контейнер для льда, который он забыл вчера в лодке. Он бросился к контейнеру сквозь флотилию деревянных спичек, видимо, выпавших из сумки с продуктами, – Куойл помнил, что покупал их. Подумал: когда-нибудь их вынесет на берег, крохотные палочки без головок – их смоет вода. Интересно, где в это время будет он сам?

Он ухватился за ручки контейнера и лег на него верхней частью груди. То ли со лба, то ли из-под волос у него капала кровь, но он не решался оторваться от контейнера, чтобы ощупать рану. Как ударился, он не помнил. Должно быть, лодка, переворачиваясь, задела.