Корабль-призрак

Вечером накануне аутодафе отец Матиаш вновь пришел в камеру Амины, но все его старания обратить ее в веру оказались тщетными.

– Завтра все закончится, отец, – сказала она. – Уходите. Я хочу побыть одна.

Глава 38

Настала пора вернуться к Филипу и Кранцу. Последний, возвратясь от коменданта, пересказал Филипу свою беседу с португальцем и изложил баснословную историю, которую состряпал, чтобы обмануть своего тюремщика.

– Я сказал, что только вам известно, где спрятано сокровище, – прибавил Кранц. – Дескать, пусть посылает за вами и плывет откапывать золото. Меня, конечно, оставят в заложниках, но тут уж ничего не поделаешь. Я постараюсь ускользнуть, а вы бегите при первой же возможности и торопитесь к своей Амине.

– Не годится, – возразил Филип. – Мы поплывем вместе, дружище. У меня такое чувство, будто, если мы с вами расстанемся, счастья в жизни мне больше не видать.

– Глупости! Не забивайте себе голову, капитан. И потом, я же сказал, что попробую ускользнуть.

– Я не соглашусь отдать сокровище, если вас не будет рядом.

– Что ж, тогда договаривайтесь сами.

В дверь негромко постучали. Филип поднялся с кушетки и впустил в комнату солдата Педро. Тот огляделся по сторонам, притворил дверь, задвинул внутренний засов и приложил палец к губам, призывая к молчанию. Затем шепотом поведал о том, что ему довелось подслушать в покоях коменданта.

– Бегите, если есть куда, сеньоры, и меня прихватывайте с собой. Теперь мне надо идти. А комендант-то все так и вышагивает из угла в угол…

Педро шмыгнул за дверь и крадучись двинулся вдоль парапета.

– Вот же коварный негодяй! – вполголоса воскликнул Кранц. – Но мы его одурачим. Вы были правы, Филип, плыть нужно вдвоем, ибо вам потребуется моя помощь. Надо уговорить его отправиться вместе с нами. Я прикину, как это лучше сделать, а вы пока отдохните.

На следующее утро комендант пригласил голландцев к завтраку и встретил их широкой улыбкой. Держался он весьма учтиво, а с Филипом и вовсе был любезен до назойливости. Сразу после еды он заговорил о своих желаниях и намерениях:

– Сеньор, я размышлял о том, что рассказал мне ваш друг, и о вчерашнем явлении призрака, который устроил такой переполох и заставил меня действовать опрометчиво, в чем я глубоко раскаиваюсь и за что приношу вам свои искренние извинения. Эти размышления вкупе с преданностью нашей матери-церкви, коей следует ожидать от всякого истинного католика, подсказали мне, что с вашей помощью мы должны вернуть сокровища, место которым в храме. Я предлагаю, чтобы вы приняли под командование отряд солдат, отправились на остров, где зарыто золото, выкопали его и доставили сюда.

В ваше отсутствие я задержу первый же корабль, который заглянет к нам, и по возвращении вы с другом отплывете в Гоа, увозя сокровище и мои сопроводительные письма. Это позволит вам заручиться расположением тамошних властей и обеспечит наилучший прием. Кроме того, сеньор, вы сможете воссоединиться с супругой, чья красота, признаюсь, изрядно меня прельстила. И я вновь прошу у вас прощения, на сей раз за то, что упоминал ее имя совершенно неподобающим образом, нисколько не ведая, кто она такая и какое отношение имеет к вашей досточтимой особе. Если мое предложение кажется вам разумным, сеньор, я буду счастлив отдать соответствующие приказы.

– Сам будучи ревностным католиком, – отвечал Филип, – я сочту за великую честь указать место, где зарыты сокровища, и вернуть их нашей матери-церкви. Ваши извинения по поводу моей супруги я охотно принимаю, вполне сознавая, что ваше поведение объяснялось неведением относительно ее положения и достоинства. Что касается меня самого, тут мне не все понятно. Вы говорите об отряде солдат. Они будут подчиняться мне? Им можно доверять? Ведь против них будем только мы с моим другом. Не взбунтуются ли солдаты?

– Не беспокойтесь, сеньор, они хорошо вымуштрованы. И вашему другу нет необходимости плыть с вами. Я бы хотел, чтобы он остался здесь и скрасил мое житье в ваше отсутствие.

– Нет, на это я не соглашусь, – покачал головой Филип. – Один я не поплыву.