Корабль-призрак

– Это не ерунда, Филип. Разве вас не одолевали схожие предчувствия? Почему же вы отказываете мне в подобном? Вам известно, я мало чего боюсь на этом свете и смерть меня не страшит, но с каждым часом предчувствие смерти усиливается. Некий добрый дух словно подготавливает меня к переходу в иной мир. Что ж, я прожил достаточно и покину этот свет без сожаления, пускай, не стану скрывать, мне жаль расставаться с вами и с Аминой.

– Кранц, в вас говорят утомление и слабость. Только вспомните, сколько всего нам пришлось вынести за минувшие четыре месяца! Неудивительно, что к вам подкралось уныние. Не сдавайтесь, дружище, не забивайте себе голову дурными мыслями.

– Мне бы вашу уверенность… Нет, я ощущаю радость от скорого расставания с этим миром, и моя радость подкрепляется другим предчувствием.

– Каким именно, Кранц?

– По правде говоря, я едва смею признаться. Вы с Аминой имеете к этому непосредственное отношение. Во сне я видел, как вы встречаетесь снова, однако мне пригрезилось, что некая часть вашего испытания будто намеренно скрыта от меня черными тучами. Я спросил незнамо кого: «Могу я заглянуть за кромку туч?» – и некий голос отозвался: «Нет! Это причинит тебе боль, а прежде, чем испытание состоится, тебя призовут». Тогда я возблагодарил Небеса и ощутил радость.

– Ваше воображение разыгралось, Кранц. Я знаю, что меня ждут испытания и муки, но почему должна страдать Амина? И почему вам, такому молодому и сильному, не суждено окончить свои дни в мирной глубокой старости? Забудьте, Кранц, завтра вам станет лучше.

– Может быть, – отозвался Кранц, – но обещайте исполнить мою прихоть и забрать золото. Если я ошибаюсь и мы попадем в Гоа вместе, вы просто вернете мне деньги. – Он криво усмехнулся. – Между прочим, вода у нас почти закончилась, надо пристать к берегу и наполнить фляги.

– Я сам думал об этом, когда вы вдруг заговорили о предчувствии смерти. Надо отыскать родник до темноты. Как только наполним фляги, мы продолжим путь.

Во время этого разговора перока шла вдоль восточного берега проливов, миль на сорок севернее. Берег выглядел скалистым и неприветливым, но постепенно менялся, делался более пологим, редкие заросли чередовались с непроходимыми джунглями. Судя по всему, местность эта была необитаемой. Держась ближе к берегу, часа через два они заметили реку: вода срывалась с утеса и текла по извилистому руслу среди джунглей, прежде чем слиться с морем.

Подойдя ближе к устью реки, спустили парус и на веслах повели пероку против течения. Когда убедились, что вода под суденышком пресная, стали наполнять опустевшие фляги, и собрались было плыть дальше, но красота этого места, освежающая прохлада речной воды и утомление от долгого пребывания на борту пероки побудили их искупаться (этого блаженства попросту не оценить тем, кто не попадал в подобное положение).

Они скинули с себя магометанские наряды, бросились в реку и некоторое время нежились в воде. Кранц вылез первым – пожаловался, что замерз. Он направился туда, где лежала их одежда, а Филип, плескавшийся ближе к берегу, собрался последовать его примеру.

– Кстати, Филип, – произнес Кранц, – вот подходящий случай отдать вам мои деньги. Я высыплю их из пояса на песок, а вы подберете.

Филип встал. Вода доходила ему до талии.

– Как угодно, Кранц, если уж вам приспичило… Но знайте, что я нахожу ваши страхи смехотворными.

Он выбрался на берег и присел рядом с Кранцем, который деловито вытрясал из пояса золотые дублоны.

– Что ж, по-моему, это все. Мне так спокойнее, Филип.

– Какая опасность может угрожать вам, но обойти меня? – удивился Вандердекен. – Впрочем…

Закончить он не успел. Раздался оглушительный рев, как будто над джунглями пронесся порыв штормового ветра. Филипа опрокинуло на спину, кто-то вскрикнул. Вандердекен приподнялся на локте и обомлел: обнаженное тело Кранца волочил в джунгли громадный тигр! Зверь перемещался поразительно быстро и на глазах потрясенного Филипа скрылся за деревьями вместе с добычей.

– Боже всемогущий! – воскликнул Филип. – Убереги меня от напастей! – Он закрыл лицо руками. – О Кранц, друг мой, мой побратим! Ты был уверен в скорой гибели… Господи, смилуйся, и да исполнится воля Твоя!

Филип залился слезами. Более часа он провел на берегу реки, не обращая ни малейшего внимания на звуки, доносившиеся из джунглей. Наконец он немного успокоился, оделся и снова сел. Тут взгляд его упал на одежду Кранца и на золотые дублоны рядом.

«Он хотел, чтобы я взял это золото, – думал Филип, – и он провидел свою участь. Да, так было суждено, и его судьба сбылась. Его кости будут белеть среди джунглей, а тот дух-охотник, получается, отомстил за свою дочь».

Мало-помалу начало смеркаться, и рычание диких зверей в джунглях подсказало Филипу, что ему самому грозит опасность. Он подумал об Амине, поспешно схватил в охапку одежду Кранца и золото, забрался в пероку, с некоторым трудом отвел суденышко от берега и в грустном молчании распустил парус, чтобы плыть дальше.