Корабль-призрак

Ближе к вечеру они достигли холмов, с которых открывался вид на Столовую бухту и на редкие дома, возведенные голландцами. К радости Филипа, в море виднелся парусник. Юноша поспешил к берегу, где застал лодку с корабля, присланную закупить свежей еды. Он окликнул моряков, рассказал, что с ним случилось, поведал о печальной участи «Тер Шиллинга» и попросился на борт.

Старший охотно согласился доставить его на корабль, но предупредил, что они направляются домой, в Европу. Сердце Филипа забилось чаще. Иди корабль в Индию, он постарался бы присоединиться к команде, а так ему выпадает возможность повидаться с милой Аминой, прежде чем отправиться в новое плавание навстречу горькой судьбе. Значит, ему все-таки уготовано еще немного счастья, а жизнь состоит не только из тягот и лишений – в ней есть место радости, и впереди ждет не одна лишь бесконечная вереница страданий.

Капитан встретил его приветливо и согласился безвозмездно доставить домой. Спустя три месяца, за которые не произошло ничего достойного упоминания, Филип Вандердекен вновь очутился в гавани Амстердама.

Глава 11

Вряд ли стоит уточнять, что Филип со всей возможной поспешностью сразу же устремился к своему дому, где находилось то, что он ценил превыше всего на этом свете. Он говорил себе, что заслужил несколько месяцев блаженства, ибо отчасти исполнил долг, и сознавал, что, несмотря на желание сдержать слово полностью, не сможет снова отправиться в путь до осени, когда отплывет следующая флотилия, а пока же едва наступил апрель.

Конечно, он горевал о гибели минхеера Клоотса и Хиллебранта, да и жизни членов команды злосчастного барка оплакивал, но находил некоторое утешение в мысли, что навсегда избавился от компании негодяя Шрифтена, разделившего участь остальных.

Вдобавок он едва ли не благословлял кораблекрушение, оказавшееся роковым для прочих, ведь оно позволило ему так скоро вернуться в объятия Амины.

Поздно вечером Филип нанял лодку из Флашинга[29] и направился в Тернез. Вечер выдался студеным для этого времени года. Задувал свежий ветерок, по небу ползли рваные тучи, словно окаймленные широкими белыми полосами в сиянии луны, что взобралась высоко на небосвод и наливалась спелым яблоком. Порою ночное светило пряталось за темной тучей, но затем являлось вновь во всем своем великолепии.

Филип высадился на берег и, плотнее запахнув накидку, двинулся к дому. Сердце учащенно билось. Он приблизился и увидел, что окно гостиной открыто и оттуда выглядывает женщина. Разумеется, это была не кто иная, как Амина, и он, перейдя мостик, подошел к окну, а не к входной двери.

Амина (именно она смотрела в окно) столь пристально разглядывала небо над головой и столь глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила и не услышала приближения мужа.

Любуясь ею издалека, Филип остановился в четырех-пяти ярдах от стены. Ему хотелось подобраться незамеченным, дабы не напугать жену внезапным появлением. Он слишком хорошо помнил свое обещание: даже если погибнет, будет навещать ее, как отец приходил к матери.

Тут Амина перевела взгляд вниз и различила очертания мужской фигуры, но в этот миг очередное облако наползло на лик луны, небесное сияние потускнело, и оттого фигура Филипа приобрела некоторую размытость и, если угодно, призрачность. Амина все-таки узнала мужа, но, поскольку ничуть не предполагала его возвращения, явно уверилась, будто к ней явился гость из потустороннего мира. Она вздрогнула, обеими руками отвела волосы со лба и снова присмотрелась к фигуре внизу.

– Это я, Амина, – воскликнул Филип, – не бойся!

– Я не боюсь, – отвечала она, приложив руку к сердцу. – Значит, все кончено. Дух моего супруга, – ты ведь дух, верно? – я благодарю тебя. Добро пожаловать домой, Филип, даже в смерти!

Амина печально повела рукой, приглашая Филипа заходить, и отступила от окна.

«Господи! Да она сочла меня мертвым!» – подумал Филип. Едва понимая, как действовать дальше, он влез в окно и обнаружил, что Амина сидит на кушетке. Филип хотел было ее окликнуть, но Амина, чьи глаза неотрывно следили за ним, очевидно уверенная, что имеет дело с призраком, его опередила.

– Так скоро, о, так скоро! – вскричала она. – Господи, все в воле Твоей, но какая это мука!.. Филип, милый мой Филип, я последую за тобою!

Филип встревожился пуще прежнего. Кто ведает, как поведет себя Амина от неожиданности, когда сообразит, что он по-прежнему жив?

– Амина, любимая, послушай. Знаю, я пришел негаданно и в неурочный час, но иди же, обними меня и убедись, что твой Филип жив и здоров.

– Жив?! – воскликнула Амина недоверчиво.

– Жив! Моя кровь горяча, как раньше, Амина, и это я, твой любимый и любящий муж, – проговорил Филип, обнимая ее и прижимая к своей груди.

Амина вырвалась из его объятий, упала на кушетку и залилась слезами. По счастью, ничего опрометчивого она не выкинула. Филип встал на колени рядом и принялся ее утешать.

– Боже, о Боже, спасибо Тебе! – вскричала она. – Филип, я решила, что это твой дух! Знай, я была бы счастлива даже этим! – И она снова расплакалась на его плече.