Королевство железа и драконов (СИ)

Сейчас, пока не вернулся Аз, они могли разместиться не в доме матери Ризанда, который точно занял кто-то из солдат, а в скромном жилище самого Кассиана.

На середине пути Манона уже пришла в себя и вырвала руку из хватки иллирианца. Он взглянул на неё, пытаясь понять: это её обычная бледность или лицо всё же отдаёт зеленцой?

Небольшой дом Кассиана казался заброшенным на фоне других иллирианских жилищ, откуда валил печной дым, слышалась женская болтовня и младенческие крики. Внутри было темно и неуютно. Каждый предмет плотно завернут в полотно пыли. В воздухе кружились её серые комки, потревоженные открытой дверью. Войдя, Кассиан с Маноной оказались сразу и на кухне, и в гостиной, и в спальне. Разделения на комнаты не было. Зато имелись две запасные двери, одна из которых была спрятана за старинным комодом. Наверх вела ветхая лестница, скрипнувшая даже от проникшего сквозняка.

— Я не часто тут бываю, — почему-то смутившись, буркнул Кассиан.

Но Манону обстановка волновала мало. Она с ходу упала на диван, хватая ртом воздух. Руки сжали края матраца так, что затрещала ткань. Хозяин дома благоразумно воздержался от замечаний и сел напротив. Теперь в воздухе зависли две пыльные тучи — с диванчика и с кресла.

— Ничего не спрашивай, — сквозь зубы процедила Манона. — Сама не знаю.

— Я и не собирался. Хотел, наоборот, рассказать то, что тебе нужно знать. Моё упущение, что не сделал это ещё в Доме ветра.

Иллирианец испытывал смешанные чувства. Гнев, смех, волнение и тень страха переплелись в тугой клубок, и мужчина подумывал сам развалиться на диване, оставив все дела на завтра. Манона за пять минут наворотила такого, что разгребать придётся ещё неделю. Но Кассиан сцепил руки в замок, уперевшись локтями в колени, и глубоко вздохнул.

Следующим шагом к спокойствию стала отправка Ризанду по мысленной связи воспоминания о Девлоне с заляпанными блевотиной ногами и перекошенным от ужаса и растерянности лицом. Теперь уже смех можно было не сдерживать, и Кассиан фыркнул, вызывая в памяти этот образ. Ризанд и Азриель, которые тоже никогда не видели своего наставника даже чуть смущенным, должны начать икать от смеха.

Немного распутав клубок из эмоций — по крайней мере Кассиана перестало душить веселье — он посмотрел на Манону. Та лежала с прикрытыми глазами, всё ещё вцепившись в диван, будто тот мог обернутся резвой кобылой и сбросить её на дощатый пол. Но даже в полутьме дома, куда только начали пробиваться рассветные лучи, было видно, что зелёный цвет ушёл с красивого лица, а напряжённо сведенные брови и хмурый лоб расслабились. Но спрашивать что-либо Кассиан не решался.

— Иллириания — часть Двора Ночи и наша с Ризом и Азом родина, — осторожно начал он, — но порядки здесь далеки от идеальных и даже просто приемлемых… Иллирианцы привыкли, что всё и всегда решается силой. А её они считают привилегией мужчин.

Манона чуть повернула голову и приоткрыла один золотой глаз, удивленно выгнув бровь.

— Женщина для иллирианца — это средство продолжения рода, прачка и кухарка. Им ещё не так давно не позволяли даже поднимать глаза в присутствии мужчин, не то, что говорить, — Кассиан старался оставаться спокойным, но в голову снова лезли мысли о матери. — Убийство женщины никак не наказывалось, считалось, что она является собственностью своего мужа или отца, а значит, он сам решает, как ей распорядиться: обрезать крылья, прижечь язык, чтоб меньше болтала, сломать ноги, лишив возможности бежать, или убить. Если семьи у женщины нет, значит, она принадлежит всем, кроме себя самой, что ещё хуже. Мы с Ризом уже давно пытаемся бороться с этим. Но иллирианцы упрямы, своевольны и не так преданы Двору, как хотелось бы. Каждому нововведению они сопротивляются также, как привыкли противостоять врагам. Кое-какие успехи есть, но стоит чуть ослабить внимание, как всё опять катится в Котёл, — Кассиан стиснул зубы, вспомнив, что и сегодня не видел на плаце ни одной девочки. — Сейчас запрещено резать крылья у женщин, тренировки с оружием являются обязательными для них тоже, они больше не собственность своих семей.

Манона уже открыла оба глаза и смотрела на Кассиана с очень странным выражением.

— Гавань Ветров, где мы с тобой сейчас, — это один из самых лояльных к этим изменениям лагерей. Девлон, несмотря на все недостатки, самый послушный из военачальников. Поэтому, — иллирианец подошёл к самой неприятной части разговора, — тебе… То есть, нам всем, нужно проявить терпение. Пропускай его слова мимо ушей, не унижай при солдатах, не делай его своим врагом.

Вновь взметнулась серебряная коса и сверкнуло тёмное золото глаз. Манона вскочила с дивана и наклонилась к самому лицу иллирианца так, что могла потереться носом о его щёку. Но она лишь скалилась и рычала:

— Не делать врагом? — зрачки сузились в две крошечные точки, оставляя пространство для пляшущего в золоте пламени, дыхание обжигало губы Кассиана, и он снова почувствовал странный запах железа. — Ты и твой правитель жалкие трусы.

Манона выпрямилась и отошла к окну.