Кощеева жена

– Стой, Упыриха! – закричала Матрена, – Я твоя внучка! Разве ты не слышала моих слов?

Старуха остановилась и проговорила обернувшись:

– Не ори! Чего разоралась? То, что ты моя внучка, – это я и без тебя знаю. Но на житье все равно не рассчитывай. Жить я тебя к себе не пущу!

Матрена опешила от такого ответа. Она молча смотрела, как старуха переступает высокий порог и идет в дом. На матренином лице застыло разочарование. Несколько минут она стояла у крыльца, глотая горькие слезы, а потом медленно поплелась следом за Упырихой, придерживая обеими руками внезапно потяжелевший живот.

Глава 9

– Бабушка Упыриха, сжалься хоть ты надо мной! Приюти на несколько ночей! – взмолилась Матрена.

Она представила, что ей предстоит обратный, невыносимо тяжелый, путь по заснеженному лесу, назад, к деревне, и ей стало не по себе от этих мыслей. Больше всего на свете Матрене сейчас хотелось прилечь на лавку и отдохнуть. Но Старуха упрямо покачала головой.

– Слишком высокую цену тебе придётся заплатить за ночлег в моей избе. Вряд ли ты согласишься. Так что ступай отсюдова, пока я вконец не осерчала да не прогнала тебя поганой метлой!

Матрена застонала, вытерла выступившую на лбу испарину и спросила глухим, будто не своим, голосом:

– Денег у меня нет. Но если я могу расплатиться чем-то другим, то я готова на все. Могу работать на тебя с утра до ночи, мне бремя не помеха! Все, что прикажешь – все сделаю. Только приюти меня, не прогоняй, молю!

Упыриха, прищурившись, взглянула на Матрену, переминающуюся с ноги на ногу у порога.

– Говоришь, на все готова? – недоверчиво спросила она.

Матрена отчаянно закивала головой, ей хотелось верить, что старая ведьма не так сурова и безжалостна, как кажется на первый взгляд. Не может быть, чтобы в ее груди совсем не было чувств к родной внучке. Матрена не надеялась на любовь, она ждала хотя бы жалости.

– Ладно, – сухо ответила Упыриха, – Коли так, скидывай одежу да погрейся покамест у печи.

Матрена послушно сняла тулуп и села поближе к печке. Ведьма позволила ей остаться, с души будто камень упал. Матрена поймала себя на том, что сидит, прикрыв глаза, и улыбается. Как же мало порой нужно для счастья: крыша над головой да теплая печь. Пока Матрена грелась, ведьма насыпала на стол муки, разбила пару яиц и принялась месить тесто.

– Не знаю, что там тебе про меня понарассказывали… Я твою мать из дома не гнала. Она сама отсюда ушла, – между делом проговорила Упыриха, – Не захотела исполнять мою просьбу, сбежала… А ты вот, наоборот, пришла и уходить, как погляжу, не собираешься. Поэтому тебе придется мою просьбу вместо нее исполнять.

Матрена посмотрела на старуху, и во взгляде ее мелькнула тревога.

– Что же я должна сделать? – спросила она.

Упыриха бросила упругое тесто на стол и отряхнула руки от муки. Посмотрев на Матрену, она сказала:

– Ты станешь ведьмой и заберешь мою силу. Я уже стара, но ведьмина сила мне не дает спокойно умереть, грызет меня изнутри. Мне нужно передать ее.

– Ты хочешь передать свою силу мне? Но как? Разве это возможно? Я ведь не ведьма, я обычный человек! – удивленно проговорила Матрена.

Упыриха показала рукой на стены, увешенные сухими травами, лягушачьими лапами, костями и птичьими головами.

– Я научу тебя пользоваться всем этим, передам тебе свои знания, а потом и свою силу. Это дело нехитрое – кровь-то у нас с тобою одна!

Матрена задумалась, прижав ладони к груди.

– Если я стану ведьмой, то я уже никогда не вернусь в деревню?

– Не вернешься. Зато спокойно, без чужих сплетен и без всякого гнета, родишь и вырастишь ребёнка. Пусть твой сын растет посреди лесов – свободный, вольный, сильный и смелый.

– А как же мой муж Тихон? Я с ним даже не попрощалась… – тоскливо вздохнула Матрена.

– Об муже придется позабыть раз и навсегда. Отныне ты для него умерла, а он умер для тебя.

Матрена опустила голову. Из глаз ее покатились крупные, прозрачные слезы. Старуха взяла с печи кудель и вложила ее в руки Матрене.

– Вижу, разволновалась ты. На горячую голову решения принимать нельзя. Садись-ка за прялку. Пока прядешь – думай. А как куделька кончится, ответ мне дашь.

Матрена подошла к лавке, на которой стояла старинная прялка. Сев на донце, она закрепила на прялке кудель, взяла в руку веретено и стала прясть, вытягивая из кудели тончайшие светлые пряди. Пряла Матрена искусно, изящным движением рук она накручивала на веретено ровную нить. Слезы ее высохли, лицо просветлело, на губах заиграла улыбка.

– Пряди-пряди! Прялка моя еще не такую сердечную тоску может унять. Уж она тебе подскажет правильный выбор, – прошептала Упыриха и отвернулась от Матрены.

***

Матрена пряла целую неделю, а когда ведьмина кудель кончилась, она села на лавку, сложив руки на коленях. Упырихи в избушке не было, она еще с утра ушла бродить по лесу, искать особый вид вереска. За окном белел снег, заснеженные ели стояли, точно великаны в белых шубах и тянулись острыми верхушками в низкие облака. Матрене вдруг показалось, что из лесной чащи кто-то наблюдает за ней. Она замерла, присмотрелась, но у избушки никого не было. Наверное, просто показалось.