Кощеева жена

– Трусливая предательница! – воскликнула Матрена, – А я тебя считала своей подругой!

– Лгунья! Потаскуха! Убью! – снова завопила Анна Петровна.

Она задергалась всем телом, пытаясь подняться с лавки, но ноги ее не слушались. Настасья пыталась удержать женщину, но она отталкивала ее. В конце концов, Анна Петровна упала с лавки, ударилась головой об пол и замолкла.

– Давай помогу! Вместе положим ее на лавку, – предложила Матрена.

– Да уйди ты уже отсюда! – закричала Настасья.

Она подтолкнула Матрену к лестнице.

– Иди в свою комнату и не выходи, пока не позову. Ох и кашу ты заварила, Матрена! Видать, кончилась сегодня наша спокойная жизнь.

– Спокойная жизнь? – усмехнулась Матрена, – Какая же ты крыса, Настасья!

Но Настасья ничего не ответила, она склонилась над свекровью и пыталась привести ее в чувство.

– Анна Петровна, маменька, миленькая, очнись! – сквозь слезы повторяла она.

Матрена поморщилась, взяла с полки вчерашний пирог и, кусая его на ходу, стала подниматься по лестнице в свою комнатушку.

***

Целую неделю после случившегося Матрена провела в комнате, выходя из нее только по нужде. Все остальное время она или сидела на своей кровати, уставившись в стену, или ходила из угла в угол. Рукоделие ее раздражало, но и бездействие сильно нервировало. Настасья приносила ей еду, но просила не выходить.

– Настасья, сколько мне можно здесь сидеть? Я тут словно в заточении! – возмущалась Матрена.

Но Настасья только качала головой.

– Свекровка сама не своя. Свекру про тебя ничего не сказала, но сама вся извелась из-за тебя. Все только ходит и бубнит, что изведет тебя, что ты потаскуха и змея подколодная – предала ее сыночка и оклеветала муженька. Так что сиди пока тут и не высовывайся.

Так повторялось день за днем. Но как-то Настасья вошла к Матрене бледная и напуганная. Поставив ужин на подоконник, она обернулась к Матрене.

– Ох, Матрена, что и будет-то? – прошептала она, округляя глаза.

Матрена удивленно посмотрела на старшую невестку, в глазах ее мелькнуло беспокойство.

– Говори уже, Настасья, не томи!

Настасья порывисто вздохнула и проговорила со скорбным лицом:

– Плохи твои дела, Матрена! Завтра приедет Тихон, он выпросился в отпуск.

Матрена замерла, сцепив пальцы в замок с такой силой, что костяшки побелели.

– Тихон? Это точно? Не врешь, Настасья? – растерянно спросила Матрена.

Сначала в ее груди затеплилась надежда, но она быстро растаяла. Матрена скучала по мужу, в иные дни только любовь к Тихону помогала ей выжить. Но как она теперь могла показаться ему на глаза? Словно прочитав ее мысли, Настасья проговорила:

– Тихон приедет, а ты тут с животом… Ох, что и будет-то, Матрена?

Настасья ушла, и Матрена осталась один на один со своими тяжелыми мыслями. К ужину она так и не притронулась.

На следующее утро Настасья принесла Матрене чашку с постной кашей, но, открыв дверь, остановилась на пороге в недоумении. Матренина кровать была аккуратно застелена, а сама комнатушка была пуста. Матрена ушла из дома свекров.

***

Ранним утром, когда едва просыпающиеся деревенские дворы еще накрывала густая зимняя темень, в окно дома Серафимы кто-то постучался. Женщина, услышав стук, села на кровати, заправила редкие светлые волосы за уши и пробормотала спросонья:

– Кого это еще черти принесли ни свет, ни заря?

Отдернув занавеску, она прищурилась, глядя в темноту за окном. Разглядев пришедшего, она раскрыла от удивления рот и часто заморгала.

– Этого еще не хватало! – проворчала она и, накинув на плечи шерстяную шаль, пошла к двери. Отомкнув тяжелый засов, она приоткрыла дверь и тут же спросила:

– Ты чего пришла? Стряслось что?

Матрена, стоящая перед ней, сказала:

– Пусти меня к себе пожить, тетушка Серафима. Мне больше некуда идти. Сбежала я.

Лицо Матрены было таким печальным и напуганным, что Серафима запустила ее внутрь. Но, когда Матрена разделась, она взглянула на ее живот и тут же поняла причину ее прихода.

– От кого ребенок? – строго спросила она, проходя в кухню.

Матрена молчала, уставившись в пол. Щеки ее пылали, и сама она сгорала от стыда.

– Молчишь? Значит, не от мужа дитя? Значит, от Якова…

Матрена кивнула, чувствуя, что еще чуть-чуть, и разрыдается. Тетка Серафима, заметив это, посадила Матрену за стол, а сама закинула несколько поленьев в печь и разожгла огонь.

– Сейчас выпьем с тобою чаю с душицей, а потом уж поговорим. Я с утра, пока чаю не выпью, ничего не соображаю. Да и тебе нужно успокоиться.

Пока тетка Серафима хлопотала у печи, Матрена сидела молча. Когда женщина поставила перед ней дымящуюся чашку, Матрена отпила глоток и закрыла глаза. Ароматная душица, обычно, успокаивала Матрену, но только не в этот раз. Сегодня ее ничто бы не успокоило.

– Почему ты даже не сопротивлялась? – с негодованием спросила тетка Серафима.

Матрена взглянула на нее и усмехнулась.

– Ты меня отдала в руки самому настоящему Кощею, тетушка Серафима, – тихо проговорила Матрена, – я сопротивлялась. Скажу больше, я хотела убить его. И я его убила! Вот только Кощея поганого даже смерть не берет.

Тетка Серафима задумалась, лицо ее стало напряженным.