Костя в школе. Началка

И я показал в зал, потому что больше было некуда. И не просто в зал, а точно в директора, который сидел со стеклянным взглядом. Да, с тем самым стеклянным взглядом. Колени мои предательски подогнулись, и я слегка присел.

– Я позову Карабаса, – кричал тем временем Коля с неподдельной угрозой в голосе, – и мы отыщем его, и заберём золотой ключик, а вас всех сожжём в печке.

И направился к выходу.

– Не уходи! – взмолился Пьеро.

– Я вернусь, – заверил Коля.

Видимо, я так убедительно изобразил испуг, что зал притих и больше не хихикал. Через секунду Буратино выскочил из-за кулис как ошпаренный и спрятался между зрительскими рядами.

– Не выдавайте меня! Пожалуйста! – жалобно выкрикивал он.

Следом за ним выбежали Карабас, Алиса и Базилио. Дуремар оставил банку у сцены и начал командовать ими, как группой захвата:

– Рассредоточимся. Алиса, контролируешь выход, Карабас заходи справа, Базилио, прикрой меня.

Мы с Никиткой переглянулись: четверо на одного нечестно. И ринулись в зал спасать Буратино.

– Артемон, за мно-о-о-ой! – крикнул я. – Алису беру на себя!

– А я Дуремара, – бесстрашно отозвался Пьеро.

– Базилио мой! – услышал я Артемона, закрываясь от трости Алисы, которой она принялась охаживать меня весьма чувствительно.

Словом, завязалась потасовка. И хотя драка Пьеро и Дуремара с элементами каратэ отрабатывалась годами, поединок Мальвины с Лисой вызывал особенный восторг зрителей. А я думал лишь о том, чтоб не потерять парик.

Буратино носился между рядами, и гигантский Карабас вскоре запыхался. Борода цеплялась за зрителей, Карабас извинялся.

Наконец во время очередного ускорения на отрезке между сценой и стульями директор ухватил его за бороду и застыл. Карабас съёжился, а директор начал водить глазами по кругу. Мне вспомнились страшные собаки из сказки «Огниво», но смекалистый Буратино понял задумку и побежал вокруг него, а Карабас осторожно за ним.

– Догони меня! – дразнился Буратино.

Через два круга Карабас оказался крепко примотанным к директору и очень натурально заплакал, а Буратино бросился к сцене, куда уже догадались выйти Джузеппе и папа Карло с очагом.

Коля с Никиткой прекратили рукопашную, я сломал об колено Алисину трость и уже собрался за ними, когда раздался глухой звон, а вслед за ним душераздирающий визг. Я понял: ружьё-таки выстрелило, закон жанра. Вода из банки вместе с её обитателями разлилась до самого первого ряда. Училки попрыгали на стулья, но не все сумели удержаться. Одна из пиявок оказалась совсем рядом с Карабасом, тот рванулся и остался без бороды.

– Мои пиявочки! – вскричал Дуремар и ловко водворил их на место. А потом эффектно сел в лужу в обнимку с банкой.

По сценарию мы с Буратино, Пьеро и другими куклами должны были, взявшись за руки, открывать очаг, но после всего пережитого мы схватили и Алису, и Базилио, и мокрого Дуремара, и безбородого Карабаса, и, конечно, директора с бородой-горжеткой. Не без труда вытащили на сцену полуживую Людмилу Ивановну.

Зрители аплодировали стоя.

– Это фурор, – заключил директор, когда мы окончательно ушли за кулисы. – В классе напротив зала для актёров накрыт праздничный фуршет – жду всех.

– А можно пригласить друга? Или подругу? – подсуетился Коля.

– Вам, Жариков, всё можно, – ответил директор. – Только пиявок оставьте.

Я отправился переодеваться и на лестнице столкнулся с Марусей.

– Мальвина в туалете, – тихо сообщила она, – плачет и боится выйти.

Я понимающе кивнул и отправился вызволять беднягу. Маруся удостоверилась, что туалет свободен, и я вошёл. Большие глаза Мальвины при виде меня стали ещё больше.

– Отыграли, – сказал я. – Всё хорошо.

– Меня выгонят из школы?

– Никто тебя не выгонит! Директор признал, что сам виноват.

Мальвина вытерла слёзы и, всхлипывая, пошла вниз. Маруся, кажется, приготовилась прощаться.

– Пойдём с нами праздновать, – пригласил я.

– Я-то тут причём? – смутилась Маруся.

– При всём! – многозначительно ответил я.

Фуршет получился выше всяких похвал. Чем угощали, правда, не помню. Помню, что все смеялись и не могли остановиться, особенно после того, как директор ушёл.

– Так, – сказал он на прощанье, – следующий в программе – мюзикл «Русалочка». Мы должны превзойти себя!

Никита окинул меня взглядом так, как будто мысленно примеривал мне рыбий хвост.

– Отлично, – одобрил Коля в полной тишине. – И пиявочки в тему.

Тайный сын