Коты Эрмитажа

Морис не обращал внимания. «Делать нечего», – подумал я и провёл лапой по лучу сигнализации, но... ничего не произошло! В зале стояла полная тишина. Несмотря на удивление, раздумывать было некогда. Я бросился сквозь лучи к Морису и наступил ему на хвост. Мышонок замер с открытым ртом. Он посмотрел на меня и на один из лучей, светивших мне прямо в лоб:

– Они что, её отключили? А я старался, пробирался!

– Морис, Морис, прошу тебя, не трогай картину! – взмолился я.

– Что значит «не трогай»? – возмутился мышонок. – Ты сам её мне пообещал! Забыл?

Я опустил глаза:

– Морис, я помню... Но, если ты её съешь, всех котов выгонят, а я снова лишусь дома... Умоляю тебя, не надо!

– Но это же моя мечта... – грустно произнёс Морис.

– Мы найдём тебе новую, более масштабную мечту! Я отвезу тебя в другой музей, и ты съешь там всё современное искусство!

– Хочешь, чтобы у меня было несварение? – скривился Морис. На мордочке мышонка отразилась тяжёлая внутренняя борьба, в конце концов он с сожалением сказал: – Ну ладно, ладно. Ты мой друг, и я не хочу тебе навредить. Пока, я пошёл спать. Только запри меня где-нибудь понадёжнее...

Грустный Морис прошёл сквозь лучи и исчез за углом. Я, смотря ему вслед, тяжело вздохнул.

* * *

Я запер Мориса в старинной клетке для птиц, которая стояла на складе с клавесином, и накрыл её тканью. А потом направился искать Клеопатру.

Подойдя к большой коронационной карете, я заметил, что её дверь приоткрыта и в образовавшейся щели виднеется изящная лапка. После всего произошедшего я немного боялся, но собрался с духом и вошёл. Дверь медленно закрылась за моим хвостом...

* * *

В это время Призрак пытался отыскать свою картину. Но выходило не очень-то удачно.

Кружащиеся фигуры на картине «Танец» Анри Матисса чуть его не затоптали.

Любительница абсента с одноимённой работы Пабло Пикассо стала бить несчастного бутылкой.

«Птицы в парке» Мелхиора де Хондекутера [Нидерландский художник-анималист, получивший у современников прозвище «Птичий Рафаэль»] чуть не выклевали Призраку глаза! Так что ему пришлось броситься в пруд внизу картины, подняв фонтан брызг...

* * *

Удивительно, но Клеопатра простила мои бесконечные побеги с нашего свидания. А ещё... Ещё, друзья мои, в тот вечер я узнал, что такое первый поцелуй... Засыпая рядом с самой прекрасной кошкой на свете, я и представить не мог, что мне приснится такой кошмар!

В моём сне Морис подкрался к «Моне Лизе».

– Как славно я обманул этого недотёпу Винсента! – разогнавшись, мышонок прыгнул на картину и, вонзив в неё свои резцы, сполз вниз, с треском разрывая шедевр пополам!

Я проснулся, едва не закричав от ужаса, и помчался в зал с «Моной Лизой». Добежав и взглянув на стену с картиной, я остановился как вкопанный. Всё внутри похолодело. Вместо «Моны Лизы» на стене висела пустая рама, а на полу валялись обрывки холста...

Я тут же побежал на склад с клавесином и с ужасом обнаружил объедки холста рядом с музыкальным инструментом.

– Морис?! – позвал я, заглянув в клетку и в клавесин.

Но мышонка нигде не было.

* * *

В это время в своём кабинете один из охранников заметил, что камера в выставочном зале с «Моной Лизой» не работает. Он нажал на какие-то кнопки, чтобы перезагрузить систему.

– Не может быть! – вскрикнул охранник, когда экран, транслирующий изображение с камеры, включился.

Картины в зале не было!

Он тут же нажал специальную кнопку – по всему музею раздалась тревожная сирена.

Глава 9 Предатель

Под рекламным щитом с «Моной Лизой», дрожа от дождя и холода, жались друг к другу Баллон, Галлон, Батон и Клеопатра. Я сидел чуть поодаль, задумчиво глядя на огни полицейских машин. Один из автомобилей, проехав мимо, бесцеремонно окатил нас грязной водой. Но никто даже не пошевелился, все были погружены в свои мысли.

Воцарившееся молчание нарушил звук шлёпающих по лужам лап. Галлон оживился:

– Макс?

Но это был не Макс. К нам подошли Шоколад и Мармелад. Мармелад держал в зубах надкусанный человеком пончик.

– Вы нашли его? – спросил Батон.

Шоколад скорбно опустил голову:

– Они выпустили собак...

У Макса не было ни единого шанса...

Баллон и Батон встали рядом с Галлоном. Кажется, назревала драка.

– Вы трусы! Бросили Макса! – выкрикнул Баллон.

– А вы прозевали мышь и подарили ей картину! – не остался в долгу Шоколад.

Коты с вздыбленными спинами пошли друг на друга. Драка казалась неминуемой. Батон пригрозил Мармеладу и Шоколаду:

– Да я вас сейчас раскидаю, как котят...

Тут я не выдержал и встал между ними:

– Стойте! – Коты послушались и посмотрели на меня. – Это моя вина! – Все, в том числе и Клеопатра, удивлённо уставились на меня. Не выдержав их взглядов, я опустил глаза. – Я прятал от вас мышь! Думал, что мы с ним друзья... Не ссорьтесь, никто из вас не виноват...

– Лжец! – воскликнула Клеопатра и заплакала. – Ты обманул меня, – кошечка отвернулась.

– Клеопатра! – я хотел подбежать к ней, но остальные коты стали окружать меня со всех сторон.

Их глаза сверкали праведным гневом. Мне в очередной раз за эти несколько дней показалось, что сейчас для меня всё закончится навсегда. Но...