Кожа, в которой мы прячем правду (СИ)

Риннала куда чаще покидала их временное жилище, чем её компаньон: собирала травы, ходила за припасами и новостями в окрестные селения, порою — просто гуляла, поддерживая здоровье тела и очищая мысли от шелухи. К данмерам местные относились хоть ненамного, но всё-таки лучше, чем к альтмерам, и потому Маннимарко редко выходил из дому и ещё реже — за двор.

Лишнее внимание им с Ринналой было без надобности. Они не могли позволить себе отваживать нежданных гостей или спешно сниматься с места — всё свободное время проводили, исследуя Око Магнуса и пытаясь понять, как быстро и безопасно черпать из него силы.

Анкано был достаточно ординарным для альтмера: безукоризненно чистокровный, что позволяло претендовать на офицерство, и в меру одарённый как маг — да и только. Маннимарко же, занявший это безукоризненно чистокровное тело, оказался фигурой совершенно иного масштаба. Риннала, ассистируя ему пару недель, научилась, кажется, большему, чем за всё время, проведённое в Коллегии. Она поражалась лёгкости, с которой он манипулировал тонкими энергиями, и силе — равно магической силе и силе духа, — что до краёв переполняла заёмный смертный сосуд, и удивительными познаниям во всех областях чародейства, которыми Маннимарко кичился при любой возможности — имел на то право!

И всё-таки в первую очередь он был некромантом — королём и луной некромантов — и так и не отказался от старых трюков. Риннала не сразу к этому привыкла. Однажды Маннимарко, отлучившийся на неполный час, пока доваривались зелья магики — жаловался, что от паров у него трещит голова, и алхимией почти всегда занималась его ассистентка, — привёл в дом талморца. Незнакомый альтмер был одет не по форме: по виду — типичный искатель приключений в добротной, нордского кроя одежде и с длинным мечом в поясных ножнах, однако чутьё, не раз спасавшее Риннале жизнь, не подвело и на этот раз. Что-то сквозило в незваном госте, — в выправке, в резких, скупых движениях, в высокомерном изгибе бровей… — что не давало купиться на его обман, и только странно пустой, отсутствующий взгляд не вписывался в картину.

Риннала, вышедшая навстречу, подобралась: огненные чары, затрепетавшие у неё на кончиках пальцев, в любой момент были готовы сорваться вихрем багрового пламени. Она не спускала глаз с фальшивого искателя приключений, тщетно пытаясь понять, что вообще происходит, пока тот, обернувшись к Маннимарко, вдруг не спросил — таким же пустым, отсутствующим голосом:

— А еретики… Они здесь?

Риннала не услышала, что Маннимарко ответил, но его спутнику этого было довольно: он застыл, опустив руки по швам, и сделался неотличим от деревянного болванчика.

— Кто это? Где ты его откопал? — поинтересовалась Риннала, с трудом удерживаясь от криков. — Ты не должен был надолго покидать дом или далеко отходить, и уж тем более — приводить сюда посторонних.

— Я нашёл его рыскающим неподалёку и решил не оставлять без присмотра. Теперь Айвендил станет нашим верным соратником, не правда ли, Айвендил? — Маннимарко ласково приобнял его за плечи, и мер, названный Айвендилом, покорно кивнул. — Нам пригодится шпион, связанный с Талмором, а этот мальчишка станет отличным сырьём. Удача сама идёт к нам в руки!

Риннала, поджав губы, пустила их в дом. Будущий шпион, явственно одурманенный, послушно выполнял все команды и даже позволил привязать себя к стулу.

— Что собираешься делать?

— Немного его подкорректирую: существенное вмешательство будет слишком заметно. Мне не нужен безмозглый раб, не особенно отличающийся от ходячего мертвеца. А вот шпион, не подозревающий о своей миссии, пока я не потяну за поводок — это уже совершенно другое дело.

— И ты сумеешь подобное провернуть? — Риннала, заинтересованная, даже спустила ему с рук это липкое “я”.

— А ты сомневаешься?

Риннала не сомневалась.

Пока они готовились к ритуалу, пленник так и не пошевелился; пустое, бессмысленное выражение уродовало его красивые, правильные черты. Зачарованная этим контрастом, Риннала засмотрелась, случайно задела Маннимарко бедром — и совершила одно неожиданное открытие.

— Ты возбуждён! — воскликнула она, не сумев справиться с удивлением.

Несмотря на то, что Риннала видела Маннимарко по колено в соплях, думать о нём как о мужчине, как о смертном мере с… определёнными потребностями было, пожалуй что, дико.

— Две сотни лет я существовал не имеющим материальной формы и лишённым чувственного восприятия. Живого, здорового и молодого тела у меня не было ещё дольше… Ты знаешь, чего они хотят? — спросил он, мотнув головой в сторону пленника, и сам же ответил: — Освободиться от проклятия плоти, вернуться к якобы-чистому существованию предков. Глупцы! Нет в бестелесности ничего возвышенного или святого. Даже даэдра, избавленные от ограничений смертности, стремятся облечься подобием плоти…

Маннимарко любил говорить и любил себя слушать: самовлюблённый, тщеславный до безобразия! Привыкший повелевать и красивый — не только телом, но и мощью, в нём заключённой.

Красивый, каким Анкано ей никогда не казался… красивый и возбуждённый.