Крах советской модели экономики

27 См. Экономические закономерности перерастания социализма в коммунизм. М., Наука, 1967; Экономический строй

социализма. М., Экономика, 1984. Т. I-III.

денежных отношений в систему экономических отношений при социализме. Такую же

позицию занимали такие известные теоретики социалистической экономики, как

Л.И.Абалкин, Я.А.Кронрод и Л.М.Гатовский, которые считали, что товарно-денежные

отношения имманентно присущи социализму, не привносятся извне и не порождаются

«недоразвитостью» социализма. Они были сторонниками принципа органического единства

централизованного планового руководства хозяйством с хозрасчётом и относительной

экономической самостоятельностью государственных предприятий, выступали в поддержку

прибыли и рентабельности, как показателей народнохозяйственного плана. И были

убеждены в полной научной и исторической обоснованности и в скорой победе коммунизма

в нашей стране28.

Тем не менее это был реальный учёт в теории тех практических шагов, которые уже

стали делаться в попытках частичного реформирования классической нерыночной СМЭ.

Это был шаг в направлении «рыночного социализма», который в более развёрнутом виде в

те годы был представлен в экономике Югославии, Венгрии и Польши. Консервативные

университетские теоретики явно не одобряли подобной логики.

Вместе с тем реальный социализм в нашей стране имел реальные товарно-денежные

отношения только на колхозных рынках и в теневом секторе экономики. В государственном

секторе (а это 99% экономики) их не было и не могло быть. Советская экономика не имела

не только реального рынка товаров и услуг, не было рынков труда и капитала, не было

коммерческих банков и кредита, не было даже элементарной рыночной инфраструктуры и

свободы выбора у потребителя.

Университетские же политэкономы были убеждены, что в конечном счёте товарно-

денежные отношения по мере развития социализма со временем сами отомрут или «будут

преодолены», и экономика страны окончательно войдёт в виртуальную жизнь

искусственных правил, норм и указаний «сверху» в жёстких рамках централизованного

планирования. Забавно сегодня читать прошлые рассуждения многих советских

экономистов об их «концепциях», «теориях», «открытиях» и т.д. по вопросам, которые

рождались в искусственной среде социалистической псевдоэкономики, в искусственном

мире «диктатуры пролетариата» и адекватной ему «науке», оторванной от магистрального

пути мирового развития. Ни СМЭ, ни советскую общественную систему ликвидировать или

радикально изменить они не предлагали. Все определяли «решения партии и

правительства», которым они автоматически подчинялись.

«Теоретики» политэкономии социализма любили к тому же упражняться в

схоластических рассуждениях о «новом содержании» товарно-денежных отношений при

социализме, об «основном» и «исходном» производственном отношении при социализме, о

«производительности труда» и «производительной силе труда», о «производительности

общественного труда» и «общественной производительности труда», о методологии

основного экономического закона и т.д. Они раскладывали карточный пасьянс из

придуманных ими якобы объективных «законов» социализма. Тузом был «основной

экономический закон», королем «закон планомерного и пропорционального развития», дамой «закон неуклонного роста производительности труда» и т.д. А в целом

«политэкономия социализма» в связи с прогрессирующим упадком и кризисом этой

системы всё более утрачивала своё значение и уходила в небытие, не выдержав испытание

временем.

28 Л.Гатовский, например, писал, что при коммунизме «будет достигнут такой уровень развития производительных сил, что

позволит решить важнейшие проблемы потребления (изобилие материальных и культурных благ для всех членов

общества) и коммунистического равенства (преодоление социально-экономических различий между городом и деревней, стирание классовых граней между рабочими и крестьянами, переход к бесклассовому обществу)». (См. его книгу

«Экономические законы и строительство коммунизма». М., Экономика, 1970, с.243); Я.А.Кронрод считал, что

«планомерное развитие социализма представляет собой опыт, убедительно говорящий ... о единственно научном

миросозерцании...» (См. его книгу «Производительные силы и общественная собственность». М., Наука, 1987, с. 47.)

Долгие годы среди советских политэкономов шли скучные дискуссии об основном

экономическом законе социализма. В период «военного коммунизма» выдвигалась

концепция «закона трудовых затрат», в период НЭПа – концепции «закона стоимости»,

«двух регуляторов Е.Преображенского и «двуединого регулятора» А.Кона. В 30-е годы в

качестве основного закона чаще всего выдвигались план и диктатура пролетариата. На этом

поприще особенно активно выступали К.Островитянов, Л.Гатовский и Л.Леонтьев, ставшие