Красивые вещи

Но я понимала правду. Я шла по тропе и не видела перед собой ничего, кроме наглой физиономии девицы на фотографии Бенни – девицы, готовой разорвать наш мир на клочки. «Каким ветром могло сюда занести треклятую Нину Росс?» – гадала я. Теряя равновесие, я запиналась о камни и корни сосен, а ведь всего час назад я ловко через них перешагивала. И тут я обошла густую сосновую рощицу и увидела Майкла и Эшли на поляне прямо впереди.

Они не слышали моих шагов. Они обнимались и целовались так страстно, словно были готовы вот-вот раздеться прямо тут, на поляне.

Я замерла и притаилась за деревьями.

У меня на глазах Майкл провел губами по шее Эшли, склонил голову и поцеловал ее кожу над ключицей. Она обхватила его шею и притянула его ближе к себе, сжимая другой рукой ткань его пропитанной потом рубашки. У меня внутри словно бы что-то вскипело.

Что же это было? Зависть? Призрак близости тела Майкла, память о том, как его палец нащупывал мой пульс, и о том, как из-за этого я ощутила себя раздетой и горящей желанием? (Да, конечно, во мне вспыхнуло и это, и много что еще.)

Внезапно Эшли открыла глаза и посмотрела прямо на меня через плечо Майкла. Вот когда я во всем убедилась, все поняла наверняка. Потому что она не покраснела от смущения, не отстранилась целомудренно от Майкла, как сделала бы Эшли. Я точно знала – Эшли поступила бы именно так. Но нет, вместо этого она продолжала смотреть на меня в то самое время, когда ее бойфренд засунул руку ей под рубашку. «Она хочет, чтобы я видела, как она желанна, – догадалась я, – чтобы я ревновала».

Вот когда я увидела жестокий мрак в ее глазах, резкую, острую вспышку присутствия другого человека, прячущегося под личиной прекрасной преподавательницы йоги.

Майкл ласкал ее грудь, а она продолжала смотреть на меня. Я едва дышала. Ее губы едва заметно дрогнули в легкой усмешке. «Я вижу тебя», – словно бы сказала Эшли. Нет, никакой ошибки быть не могло. Эта женщина не впервые оказалась в Тахо, не случайно пришла к моим дверям. Это была Нина Росс, и она точно знала, кто я такая.

Она точно знала, кто я такая, и она меня ненавидела, наверное, так же сильно, как я ненавидела ее.

Зачем она явилась сюда?

Гнев распалил меня. Я вспомнила о том, что моя мать записала в своем дневнике: «…и мне их обеих хочется убить – и мамочку, и дочку. Они вдвоем, вместе, дружно сговорились уничтожить нас…» Женщина, стоявшая сейчас недалеко от меня, была в ответе за трагедию моей семьи, и я должна была что-то с этим сделать – ради памяти о маман, ради Бенни, ради всех Либлингов, которых две эти женщины обрекли на уничтожение.

Я стала перебирать в уме самые разные варианты – как сделать ход против Нины Росс, как обрушить на нее мой праведный гнев? Она же наверняка будет шокирована – просто смертельно шокирована – и даже напугана, когда поймет, что я знаю, кто она такая на самом деле. Я сделала вдох и приготовилась назвать ее настоящим именем: «Нина Росс, СУЧКА!»

Но тут она снова закрыла глаза, и я упустила момент. Они с Майклом продолжали целоваться. Она отлично знала, что я смотрю на них. Это было так нагло. Я сделала пару шагов в их сторону. Заметив на земле сухой сучок, я с силой наступила на него. Сучок громко хрустнул. Майкл открыл глаза, обернулся и встретился взглядом со мной. Он отскочил от Эшли (от Нины!) и отстранил ее ладонью.

Она часто заморгала, вытерла мокрые губы тыльной стороной ладони и улыбнулась мне. Знакомая маска легла на черты ее лица.

– Ой, это ты, – прощебетала она – воплощение легкости и дружелюбия.

Эшли вернулась, но теперь мне слышалась в ее голосе насмешка. Эта ее улыбочка, такая широкая, что были видны кривоватые клыки, – и как только мне она могла казаться искренней?

Она принялась бормотать извинения – видите, нога у нее затекла! Потому что при подъеме в гору работают другие группы мышц – не те, что при занятиях йогой! Ой, какая жалость! А про себя я думала: «Лгунья ты. Наверняка ты вообще никакой не преподаватель йоги. А кто ты, черт бы тебя побрал? И что тебе нужно от меня?»

Этого я понять не могла. Может быть, она явилась сюда в поисках Бенни? Но тогда зачем маскироваться? Может быть, она оставила здесь что-то еще? И тут я подумала вот о чем: скорее всего, она приехала сюда для того, чтобы закончить дело, начатое ее мамашей. Она хотела денег. Может быть, она решила, что меня тоже можно шантажировать?

Я вдруг осознала, что у меня преимущество. Я знала, кто она такая, а она пока не поняла, что я об этом знаю. У меня было время придумать, как поступить.