Красное Пятно

Сэмми не спорил. Даже доступная его взору малость Птичьего острова вызывала повышенное слюноотделение. Огромное количество и разнообразие пернатых - да, он получал удовольствие от одного лишь просмотра. Затем Сэмми перевел взгляд на гигантское гнездо на верхушке крепкого деревянного исполина и увидел голову птицы рок, наблюдавшей за ними с такой же алчностью. Она была крупной хищницей. Хорошо, что политика невмешательства распространялась и на кошек; хищники могли проглотить и их.

Смена обстановки подошла к концу. Теперь они могли расслабиться и поболтать о чем-нибудь приятном, меняя позы, помахивая кончиком хвоста, шевеля усами и чутко улавливая запахи, которые люди называли феромонами. В совокупности это был более обширный и подробный язык, нежели звуки, издаваемые людьми.

Настало время для официального знакомства. Кот Сэмми, просигналил он, представляясь полным именем, а не сокращенным, которым его называли люди. Обычно его ассоциировали с эльфессой Дженни.

Ее звали Кошкой Ясноглазкой, схожим образом откликнулась она. Как правило, она проводила время с волшебником Мэрфи и чародейкой Вадной.

Его талантом являлась способность найти что угодно, кроме дома.

Ее талантом было, конечно же, ясновидение.

Затем они погрузились в обсуждение подробностей. Сэмми поведал, как они с эльфессой Дженни подружились: из-за плохого зрения она постоянно нуждалась в помощи, особенно в поиске пропавших предметов. Они жили в Двулунии, пока Дженни не захотелось отыскать перо, и само собой разумеется, Сэмми сосредоточился на поиске хорошего пера.

Такое нашлось только в соседней реальности - перо из крыла летающего кентавра. Потом, конечно же, им не удалось снова попасть домой, и они застряли тут, в дурацком Ксанфе. Впрочем, пригодились они и здесь, составив компанию маленькому кентавру Че и бедной глупышке-гоблинке Гвендолин.

Постепенно, под мудрым руководством Сэмми, кентавр Че стал обучать птенца Сима, которому суждено было познать все тайны вселенной; он был очень умен для птицы. Гвенни-гоблинка, под его же чутким руководством, заняла пост верховной предводительницы своего вида. Наконец, Сэмми выдал замуж свою подругу Дженни за принца оборотней. Он бы лично не выбрал себе волчицу, но она всегда питала слабость к волкам; ей нравилось ездить на них верхом. Поэтому сейчас она прекрасно проводила время, катаясь на спине принца Джереми в его волчьем обличье, и кто знает, чем они занимались, когда он превращался обратно в человека. Наверное, беспокоили аистов… Так что Сэмми решил отправиться в отпуск. Поскольку дорогу в свой новый дом он уже найти не мог, то сейчас путешествовал вместе с человеком Умлаутом и змеей Сезамией, которые отчаянно нуждались в его мудром наставничестве.

Ясноглазка заметила. Вообще-то она находила Умлаута чрезвычайно странным, поскольку в действительности он там не присутствовал.

Не присутствовал?

Чтобы объяснить это, ей понадобилось погрузиться в подробности собственного происхождения и таланта. Всю свою жизнь она прожила на Кошачьем острове, не желая покидать его ради чего бы то ни было, и стала почетной его обитательницей. Но предыдущие друзья-люди не удовлетворяли ее скромных потребностей. Дважды они забыли разогреть ее ужин - сметану, и она решила заменить их другими. Новые друзья обладали высоким статусом в человеческом обществе, что ее устраивало, а также они имели опыт отношений с кошачьими в Мандении, поэтому Ясноглазка дала им шанс и позволила поселиться в своем доме. Они хорошо поладили, и она их оставила. Сын этой пары - Грей - был волшебником, который женился на принцессе-волшебнице Айви (когда-нибудь ей суждено править Ксанфом). В общем, ситуация получилась удовлетворительной, но, разумеется, не по чистой случайности, а лишь благодаря таланту Ясноглазки. Прибытие Сэмми таким образом тоже ее не удивило: вскоре они вместе отправятся собирать кошачью мяту.

Сэмми до жути не хотелось признаваться в собственном невежестве - как это не по-кошачьи, - но требовалось прояснить природу ее дара. Ясновидение похоже на изображение в магическом зеркале?

Едва ли. Оно простирается намного шире, но и является куда более хрупким, чем стекло. Расширяя внутренний кругозор, она лучше узнала себя, свои мысли и ценности. Большинство существ - что людей, что животных, что кошачьих, - существовали, повинуясь чужим мыслям и идеям. Они жили, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям и желаниям. Почти на всех, кто в прошлом носил одно название, в настоящем можно было цеплять другое. Они уже не были собой. Впрочем, сами они этого не понимали и оставались заложниками своих просроченных ярлыков.