Красный браслет

После звонка Редкий долго не мог успокоиться. Думал об Элле и Инне, о новой знакомой Верене, а всего больше – о Вике. Самая тихая и неприметная из ребят, девочка, рядом с которой никто не может умереть, теперь сама, возможно, в шаге от смерти, иначе ее не привезли бы сюда. В Институте творят чудеса (Эдик непроизвольно коснулся глаза, теперь лишь заклеенного пластырем), Вику поставят на ноги. Но поддается ли ее болезнь лечению? Вдруг ни на кого не похожие ребята могут страдать от никому не ведомых болезней?

Ответов не было, оставалось лишь нервно мерять шагами палату.

* * *

После обеда был еще один осмотр и перевязка, а после нее Платон пробы ради походил по комнате и убедился, что простреленная нога почти не беспокоит. Да он никогда и не обращал особого внимания на боль – слишком много ее было в детстве, привык. Куда больше мучила тревога, главным образом – за Вику. Он уже знал: она сейчас там, где начались их жизни, в Институте. Не знал только, насколько все серьезно. Задумал, чтобы переключиться, сходить и проведать малышей, но был остановлен на выходе из комнаты. Парень, сидевший в коридоре на стуле у самой двери и читавший книгу, уставился на Воронцова, который был младше его на пару лет, с почтительным восторгом, однако пояснил, что его скоро посетит сам Хозяин, а до того момента никуда отлучаться нельзя. Платон вернулся в комнату, но ложиться больше не стал – ждал.

Прайд появился через пару минут. Вошел с улыбкой, но она не скрыла того, какое измученное у него лицо, как воспалились и запали глаза. Он выглядел откровенно больным, но заговорил с еще бо́льшим напором, чем обычно, едва переступив порог:

– Я понимаю, юноша, тебе уже хочется действовать. Но я решил дать детям передохнуть после серьезных потрясений. Пусть побудут в более-менее привычной им обстановке. Что, не веришь мне? – поймал он что-то во взгляде Платона. – Твоя версия?

– Я подумал, вы не хотите, чтобы они привыкали ко мне сейчас, когда все стало неопределенным, – ответил Воронцов честно.

Хозяин мрачно пошевелил массивной челюстью. Шагнул от двери и тяжело упал в кресло.

– В чем ты углядываешь неопределенность?

– Я знаю, что Вика серьезно больна и сейчас в Институте. Если она умрет, вы потеряете всех, и потому вы перевели нас в резерв до разрешения ситуации.

В угрюмых глазах Прайда словно бы огонь начал медленно разгораться, дыхание сделалось тяжелым.

– Ну, юноша, не надо смотреть так мрачно на мир. Виктория сейчас в надежных руках, в руках своих создателей, можно сказать.

– Вы знаете, что с Викой? Это ведь не обычная болезнь, верно?

– Ну, у таких ребят, как вы, и болезни удивительные, – хмыкнул мужчина. – Согласись, обидно, если бы все схлопнулось из-за какой-то ерунды типа гриппа, от которого мрут миллионы. Какая-то пошлятина.

– Что все-таки с Викой? – без тени улыбки повторил свой вопрос Воронцов.

Пламя в глазах погасло, словно захлопнули затвор печи.

– Пока даже высоколобые умы из Института не могут четко объяснить. Хотя проблема не нова, многие группы первенцев из-за нее были потеряны. Лобастые сравнивают это с аутоиммунным заболеванием. Но всё гораздо сложнее: где-то внутри каждого из вас сохраняется обычный человек, который почему-то не может принять себя же, но с измененной природой. Как будто этот человечек выступает форпостом всего заурядного человечества и готов пожертвовать собой, лишь бы устранить угрозу для других. Но быть хорошим – энергозатратное дело и сильно укорачивает срок жизни. Ученые все силы бросили на то, чтобы устранить этот дефект, и вот, с последней группой переусердствовали – получились монстры. На вашу пятерку была самая большая надежда.

Он замолчал и скрипнул зубами.

– Вы сказали, что болезнь проявляется в определенный момент? – выждав немного, вернулся к теме Платон. – Что это за момент?

Прайд прищурился, что-то бешеное мелькнуло в его взгляде.

– Видимо, человеческое поднимает голову, когда ваши способности становятся особенно опасны. Ты ведь догадываешься, по чьей милости погибли три человека?

Воронцов промолчал, но кивнул.

– Нежная блондиночка своей тревогой за дорогих ей людей остановила работу уже минимум трех сердец. По счастью, мы были в курсе, потому и догадались сразу, что девчушка не просто затемпературила.

– Еще одна способность Вики? – спросил Платон. – Зеркальная сторона того, что рядом с ней никто не может умереть?

Прайд с явным удовольствием покачал головой:

– Это не ее индивидуальная способность. Рано или поздно такое может случиться с каждым из вас. Додумайся, умник, чем Вика отличается от оставшихся четверых?

Воронцов нахмурился, но почти сразу что-то мелькнуло в его глазах, и Хозяин хлопнул в ладоши.