Краткие вести о скитаниях в северных водах

Но постепенно ветер и волны стихли, а когда [корабль] снова хотел зайти в бухту, вдруг опять поднялся шторм и кораблю пришлось войти в залив, не доходя одной версты до гавани, в которую он шел. Тут ветром и волнами оборвало якорную цепь, и корабль в конце концов разбился. Однако находившимся на судне людям удалось на шлюпках высадиться на сушу, мало-помалу выловили и оснащение корабля. Членов экипажа было двадцать четыре человека. Груз корабля состоял из шкур.

Итак, потерпел крушение и тот посыльный корабль, в ожидании которого [они] жили эти годы и месяцы. [моряки] совершенно пали духом, думая, что же теперь [с ними] будет. Уныние [их] было еще больше, чем вначале, во время крушения [их] собственного судна. Ведь подумать /24/ только: Россия была для них совсем неведомой страной, и если бы даже они на одном корабле с людьми из той страны уехали с острова, так ведь это еще совсем не значило, что [они] вернулись бы к себе на родину и трудно было предугадать, какие горести еще встретятся впереди. И если, тем не менее они так печалились из-за того, что разбился тот корабль, то можно себе представить, до чего тяжела и горька была [их жизнь] на острове. К этому времени одежда на потерпевших кораблекрушение [японцах] износилась и вся порвалась, и они, выпросив одежду из птичьих перьев, как у островитян, или из шкур морского льва, одевались [в нее]. Однажды Невидимое сказал Кодаю и его спутникам:

— Кто знает, когда теперь снова придет корабль. А мы-то так надеялись, что после стольких лет, проведенных на острове, наконец-то вернемся на родину! И вот корабль погиб. Так или иначе, если построить [новое] судно и перебраться на Камчатку, можно как-нибудь спастись, потому что оттуда тянется суша. Давайте же возьмемся за дело все вместе!

И вот, собрав вместе снасти русского корабля, старые гвозди, оставшиеся от корабля Кодаю, и дерево, выброшенное на тот остров, они через год построили корабль грузоподъемностью около шестисот коку. На него погрузились двадцать пять русских и девять [японцев во главе] с Кодаю[78], взяв с собой шкуры морских бобров, нерпы, морских львов, а также продовольствие — вяленую рыбу и вяленых диких гусей. 18 июля в год овцы (1787 г.) корабль отбыл с Амчитки и, пройдя морским путем одну тысячу четыреста верст (верста состоит из пятисот саженей, в одной сажени семь магариганэ[79] восемь бу на наши меры), 23 августа того же года благополучно пристал к Камчатке. На берегу увидели парацука, т.е. навес от солнца, сооруженный наподобие кая[80], но из полотна. Человек двадцать жен и детей русских, находившихся там на службе собирали плоды травы под названием ягодэ. /28/ Туземцы в той местности точно также дикари, как эдзо[81] но там находится много приехавших из России высоких чиновников от местного начальника и ниже.

Увидев, что в бухту вошел корабль, навстречу [ему] вышел местный начальник Конон Данилович Орлеанков[82]. [он] принял от Невидимова потерпевших кораблекрушение, [затем все] сели на речное судно и, пройдя верст пять, вышли на сушу. Кодаю поселили в доме местного начальника, а остальных восемь человек — в доме у Василия Добрынина, писаря местного начальника. Местный начальник имеет чин секунд-майора и [получает] жалованья четыреста [рублей] серебром. Говорят, что за время службы в тех краях полагается добавка в тысячу пятьсот [рублей]. [его] семья состоит из одиннадцати человек, считая и старых и малых. [в качестве своих] слуг он использует всех подчиненных [ему]" мелких чиновников. Через каждые пять лет все [они] сменяются. К восьми человекам, [остановившимся] у Добрынина, местный начальник прикрепил одного лекаря, одного солдата и одного слугу. Пищей снабжал тоже местный начальник.

Это место представляет собой небольшую деревню в пятьдесят-шестьдесят домов. Вечером в день прибытия [нашим морякам] дали вяленой рыбы по названию "чавыча"[83] и в оловянной чашке какую-то белую жидкость с плодами тарава (тарава — название какой-то травы, что это такое, неизвестно), к этому подали что-то похожее на кумадэ[84], ножи и большие ложки. Кумадэ употребляются вместо палочек для еды [хаси]. Перечисленные три предмета — это приборы, которыми повседневно пользуются во время еды жители той страны (см. рисунок). На следующее утро подали лепешки из муги[85] и такую же жидкость, как упомянутая выше, в налитых доверху сосудах из коры вишни[86]. Эта жидкость очень вкусная, и она была гуще, чем накануне вечером. Однако, что это такое, [наши моряки] не знали и думали, что, вероятно, [она] приготовлена из корней сараны, как и прежде.