Крэнфорд (Без указания переводчика)

Миссъ Мэтти Дженкинсъ жалла свчей. Она придумывала множество причинъ, чтобъ жечь ихъ какъ-можно-меньше. Въ зимнее послобденное время она могла вязать два или три часа въ потемкахъ, или при свт камина; и когда я ее спрашивала: могу ли позвонить и влть подать свчи, чтобъ окончить мои нарукавники, она отвчала мн всегда "работайте безъ свчъ". Свчи обыкновенно приносили съ чаемъ, но зажигалась всегда только одна. Такъ-какъ мы жили въ постоянномъ ожиданіи гостей, которые могли прійдти вечеромъ (но которые, однако, никогда не приходили), то и придумано было нкоторое обстоятельство, чтобъ имть свчи одинаковой вышины, всегда готовыя быть зажженными, и показывать будто мы всегда употребляемъ дв. Свчи зажигались по-очереди, и какъ бы мы ни работали, о чемъ бы мы ни говорили, глаза миссъ Мэтти постоянно были устремлены на свчу, чтобъ вдругъ вскочить, затушить и зажечь другую: тогда он могли сравняться впродолженіе вечера, прежде чмъ сдлаются слишкомъ-неровны въ вышин.

Въ одинъ вечеръ, я помню, эта свчная экономія особенно мн надола. Я очень устала отъ моего принужденія, особенно, когда миссъ Мэтти заснула и мн не хотлось поправлять огонь, чтобъ не разбудить ея; я не была также въ-состояніи жариться на ковр передъ каминомъ и шить при его свт, какъ длала это обыкновенію. Я думала, что миссъ Мэтти снилась ея молодость, потому-что она сказала два или три слова во время своего безпокойнаго сна, которыя относились къ людямъ давно-умершимъ. Когда Марта принесла зажженную свчку и чай, миссъ Мэтти вдругъ проснулась и вскочила, обводя страннымъ, изумленнымъ взглядомъ вокругъ, какъ-будто мы были не т, кого она надялась видть возл себя. На лиц ея мелькнула тнь грустнаго выраженія, когда она меня узнала; но тотчасъ же она сдлала усиліе мн улыбнуться по обыкновенію. Во все время, какъ мы пили чай, она говорила о дняхъ своего дтства и юности. Можетъ-быть, это навело на нее желаніе пересмотрть старинныя семейныя письма и уничтожить такія, которымъ не слдовало попасть въ руки постороннихъ; она часто говорила и о необходимости сдлать это, но всегда уклонялась съ робкимъ опасеніемъ чего-то мучительнаго. Въ этотъ вечеръ, однако, она встала посл чая и пошла за ними въ потемкахъ; она хвалилась аккуратнымъ порядкомъ во всхъ своихъ комнатахъ и всегда безпокойно на меня взглядывала, когда я зажигала свчу, чтобъ пойдти зачмъ-нибудь въ другую комнату. Когда она воротилась, по комнат распространился пріятный запахъ; я часто примчала этотъ запахъ во всхъ вещахъ, принадлежавшихъ ея матери, а многія изъ писемъ были адресованы къ ней, то были жолтыя связки любовныхъ посланій, написанныхъ за шестьдесятъ или семьдесятъ лтъ назадъ.

Миссъ Мэтти со вздохомъ развязала пакетъ, но тотчасъ же заглушила этотъ вздохъ, какъ-будто не слдовало жалть о полет времени, или даже о жизни. Мы сговорились пересматривать корреспондецію каждая особенно, взявъ по письму изъ той же самой связки и описывая его содержаніе другъ другу прежде чмъ его уничтожимъ. До этого вечера я совсмъ не знала, какъ грустно читать старыя письма, хотя не могу сказать почему. Письма были такъ счастливы, какъ только письма могутъ быть, по-крайней-мр эти первыя письма. Въ нихъ было живое и сильное ощущеніе настоящаго, казавшееся до-того сильнымъ и полнымъ, какъ-будто никогда не могло оно пройдти, и какъ-будто горячія, живыя сердца, такъ выражавшіяся, никогда не могли умереть и не имть боле сношенія съ прекрасною землею. Я чувствовала бы себя мене грустной, я полагаю, ежели бы письма были боле-грустны. Я видла, какъ слезы тихо прокрадывались по глубокимъ морщинамъ миссъ Мэтти, и очки ея часто требовалось вытирать. Я надялась по-крайней-мр, что она зажжетъ другую свчку, потому-что и мои глаза были нсколько-тусклы и мн нужно было побольше свта, чтобъ видть блдныя, поблвшія чернила; но нтъ, даже сквозь слезы она видла и помнила свою маленькую экономію.