Крестный отец

– Молнией ударило, что ли? – спросил Фабриццио, хлопая Майкла по плечу.

– Эй, эй, приди в себя! – Даже Кало фамильярно, но заботливо дернул его за рукав, как будто подопечного чуть не сбила машина.

Фабриццио протянул бутылку, и Майкл крепко к ней приложился. В голове прояснилось.

– Это вы о чем, поганые овцелюбы?

Пастухи снова засмеялись.

– Удар молнией скрыть нельзя, – с преувеличенной серьезностью сообщил Кало. – Когда она бьет, все видят. Господи, этого не нужно стыдиться! Многие молятся, чтобы их ударило молнией. Ты везучий черт.

Майкла не очень обрадовало, что его эмоции так легко считать. Однако такое с ним было впервые. Ощущение ничем не напоминало подростковые влюбленности или его чувства к Кей – те в основном опирались на ее изящество, ее ум и контраст между светлым и темным. Сейчас же Майкл испытал всепоглощающую жажду обладания. Образ девушки буквально отпечатался в мозгу и будет преследовать его вечно, пока он ее не заполучит. Жизнь вдруг обрела простоту и ясность: ничто не заслуживало ни секунды внимания, кроме одного. За время изгнания Майкл постоянно вспоминал о Кей, но не сомневался, что они больше не смогут быть вместе, не смогут даже остаться друзьями. В конечном счете он – убийца, мафиозо, прошедший «боевое крещение». Теперь американская возлюбленная совершенно улетучилась из его головы.

– Сходим в деревню, разузнаем, – живо предложил Фабриццио. – Вдруг она более доступна, чем нам кажется? В конце концов, от молнии есть только одно лекарство, да, Кало?

Второй пастух торжественно кивнул. Майкл промолчал. Вслед за телохранителями он пошел в близлежащую деревеньку, куда сбежала девичья стайка.

Горстка домиков скучилась вокруг ничем не примечательной площади с фонтаном. Однако поселение располагалось на большой дороге, поэтому тут были и магазины, и винные лавки, и даже кафешка с тремя столиками на веранде. Пастухи сели за один из них, Майкл присоединился. Девушек и след простыл. Деревня вообще казалась пустой, если не считать детворы да вяло слоняющегося ослика.

Владелец кафе, невысокий и коренастый, вышел их обслужить. Он весело приветствовал чужаков и поставил на столик блюдо нута.

– Вы не местные, – заметил хозяин. – Советую попробовать мое вино. Сделано моими сыновьями из винограда, выращенного на моей ферме. Они смешивают его с апельсинами и лимонами. Лучшее во всей Италии.

Взяли кувшин. Вино оказалось густо-фиолетовое и крепкое, как бренди, а по вкусу даже превосходило описание.

– Уверен, вы здесь всех девушек знаете, – обратился Фабриццио к хозяину. – По дороге мы видели нескольких красоток, и одна из них молнией поразила нашего друга. – Он указал на Майкла.

Парень, пораженный молнией, – случай особый. Владелец кафе с новым интересом поглядел на молодого человека, хотя поначалу его помятое лицо показалось вполне заурядным.

– Друг мой, тебе стоит захватить домой несколько бутылок. Иначе ты не уснешь.

– Вы знаете девушку с кудрявыми волосами? – спросил Майкл. – Гладкая и смуглая кожа, огромные и очень темные глаза. Есть у вас такая в деревне?

– Нет, такой я не знаю, – отрезал владелец и покинул веранду.

Майкл с пастухами не торопясь допили кувшин и криком потребовали добавки. Владелец, однако, не появился. Фабриццио зашел внутрь. Вернулся он с кислым лицом и сказал Майклу:

– Как я и думал. Это его дочь, и он теперь очень зол. Наверняка хочет устроить какую-нибудь пакость. Лучше бы нам выдвинуться обратно в Корлеоне.

За прошедшие месяцы Майкл так и не смог привыкнуть к местной щепетильности по вопросам секса, но такая реакция была чересчур даже для сицилийца. Пастухи, впрочем, отреагировали как положено и тянули Майкла уходить.

– Старый хрен сказал, что у него двое сыновей – здоровые бугаи, которые примчатся по первому свисту. Пойдем, а?

Майкл смерил Фабриццио ледяным взглядом. Дон Томмазино, знавший истинную личность своего гостя и его поступок, всегда относился к нему как к «уважаемому человеку». Однако у недалеких пастухов сложилось свое мнение о Майкле, не очень мудрое: дескать, тихий и смирный, типичный американец – правда, сотворил на родине нечто мужественное, раз пришлось скрываться на Сицилии. Теперь пастухи впервые увидели фамильный взгляд Корлеоне; холодный блеск, застывшее белое лицо, потаенный гнев отрезвили их, уняли смешки и убили привычную фамильярность.

Когда стало понятно, что его слушают с полным вниманием, Майкл сказал:

– Позовите хозяина.

Не мешкая, пастухи закинули лупары на плечо и вошли в темное прохладное кафе. Через несколько мгновений они появились снова, сопровождая хозяина. Приземистый человечек не выглядел напуганным, однако злость свою слегка поумерил.

Майкл откинулся на спинку стула, изучая мужчину взглядом, а потом очень тихо сказал:

– Видимо, я оскорбил вас, говоря о вашей дочери. Примите мои извинения. Я здесь чужой и плохо знаю местные обычаи. У меня и в мыслях не было обидеть ее или вас.