Крестный отец

Иллюзий по поводу опасности затеянного предприятия Вито Корлеоне не питал. На протяжении года он встречался с главарями нью-йоркских банд, прощупывал почву, готовил фундамент, предлагал поделить сферы влияния и организовать совместный совет, который следил бы за соблюдением договоренностей. Увы, банд было слишком много, и их интересы постоянно пересекались. Прийти к согласию не получалось. Наконец, подобно прочим великим правителям и законотворцам в истории, дон Корлеоне понял, что ради мира и порядка необходимо сократить число заинтересованных сторон.

Было всего пять или шесть Семей, с которыми запросто не расправишься, а остальную массу составляли ячейки «Черной руки», независимые ростовщики и букмекеры, работавшие без солидной (сиречь платной) «крыши» со стороны властей. От всех них предстояло избавиться. Вито Корлеоне устроил, по сути, колониальную войну, выставив против этих людей все ресурсы своей организации.

Зачистка Нью-Йорка заняла три года и принесла ряд неожиданных плюсов. Поначалу все складывалось как будто неудачно. Группа ирландских беспредельщиков, которых дон решил истребить, чуть не похоронила всю затею с подлинно эйринским[29] напором. Благодаря везению и самоубийственной смелости один из стрелков пробился через охрану дона и выстрелил ему в грудь. Ирландца тут же изрешетили пулями, но дело свое он сделал.

Однако отцовское ранение дало Сантино Корлеоне шанс проявить свои таланты. Санни собрал и возглавил собственный боевой отряд – и как молодой, еще безвестный Наполеон, показал себя истинным гением войны в городских условиях. Вкупе с этим он продемонстрировал абсолютную безжалостность к врагам – пожалуй, единственное качество, которого недоставало дону Корлеоне.

С 1935 по 1937 годы Санни Корлеоне заслужил репутацию самого хитроумного и беспощадного палача за всю историю преступного мира. И все же его имя не внушало такой трепет, как имя легендарного Луки Брази. Именно он в одиночку расправился с оставшимися членами той ирландской банды. Именно он, когда одна из шести Семей попыталась встать на защиту независимых игроков, в знак предупреждения самолично устранил главу Семьи. С наследниками, оправившись от ранения, дон помирился.

К 1937 году в Нью-Йорке царили мир и гармония, лишь изредка нарушаемые небольшими инцидентами – порой, естественно, с фатальными последствиями.

Как правители древних городов пристально следили за движениями варварских племен у своих стен, так и дон Корлеоне старался быть в курсе того, что происходит за пределами его владений. Он заметил приход Гитлера к власти, победу фашистов в Испании, провал британской дипломатии на Мюнхенской конференции и предвидел надвигающуюся мировую войну. Стало ясно, что его собственный мир должен стать еще устойчивее. Кроме того, война – прекрасный повод разбогатеть, если проявить дальновидность и расторопность. Но для этого на твоей территории должны царить покой и порядок.

Дон Корлеоне донес эту мысль до всех главарей мафии в США. Он общался с соотечественниками из Лос-Анджелеса, Сан-Франциско, Кливленда, Чикаго, Филадельфии, Майами и Бостона. Он стал провозвестником мира между гангстерами и к 1939 году добился большего успеха, чем любой Папа Римский, заставив сильнейшие преступные организации страны заключить договор. Как и Конституция, этот договор гарантировал каждому участнику неограниченные полномочия в своем штате или городе и включал в себя не только раздел сфер влияния, но и пути разрешения споров.

Когда в 1939 году началась Вторая мировая война, а в 1941‑м в нее вступили Соединенные Штаты, империя дона Вито Корлеоне пребывала в полном порядке, готовая пожинать золотые плоды вместе со всеми отраслями встающей на военные рельсы Америки. Семья Корлеоне поставляла на черный рынок талоны на продукты и бензин, даже дорожные привилегии[30], а также добывала швейным фирмам, не являвшимся государственными подрядчиками, военные заказы и материалы. Более того, дон смог обеспечить всем годным к военной службе молодым людям в своей организации освобождение от призыва, не давая отправить их воевать в Европу или на Тихий океан. В этом помогали врачи, которые советовали, какие вещества следует принимать перед медосмотром, а также руководители защищенных от призыва предприятий, устраивавшие парней к себе.

Для дона это было предметом гордости. Те, кто присягал на верность ему, оказывались в безопасность. А те, кто верил в закон и порядок, гибли миллионами. Единственной белой вороной оказался родной сын – Майкл Корлеоне, который отверг помощь и добровольцем пошел воевать за родину. К изумлению дона, его примеру последовали еще некоторые молодые люди. Один из них объяснил свой поступок капореджиме так: «Эта страна была ко мне добра». Когда капореджиме пересказал разговор дону, тот гневно бросил: «При чем здесь страна? Это я был к нему добр!» Все могло кончиться плохо, но раз дон простил Майклу, что для него долг перед страной выше долга перед отцом, пришлось помиловать и остальных.