Крестный отец

Много лет назад, когда Бонасера выкупил здание у другого мастера, отошедшего от дел, в траурный зал вела лестница из десяти ступенек. Это причиняло множество неудобств. Родственники и друзья покойных, приходившие попрощаться, были порой старыми и немощными и не могли одолеть подъем, поэтому предыдущий мастер приспособил для них грузовой лифт – небольшую платформу рядом со зданием. Этот лифт предназначался для гробов и тел. Он опускался в подвал, затем поднимался в сам траурный зал. Так старики оказывались прямо рядом с гробом, а другим скорбящим приходилось отодвигать черные стулья, чтобы подъемник мог выехать из люка в полу. Когда прощание заканчивалось, люк снова раскрывался, и платформа увозила стариков обратно.

Америго Бонасера счел это решение дурным и нецелесообразным и перестроил вход, заменив ступеньки на пологий пандус. Лифт стали использовать исключительно для перемещения тел и гробов.

В задней части здания, отделенной от траурного зала мощной звуконепроницаемой дверью, располагались рабочий кабинет, зал для бальзамирования, склад гробов и надежно запертая кладовая, где хранились химикаты и разные жуткого вида инструменты. Бонасера сел за стол, закурил «Кэмел», чего обычно на рабочем месте себе не позволял, и стал ждать дона Корлеоне.

Мастер похоронных дел пребывал в полном отчаянии. Он догадывался, каких услуг от него потребуют. Весь прошедший год Корлеоне вели войну против пяти крупнейших мафиозных семей Нью-Йорка. Сообщениями о кровавых разборках пестрели первые полосы всех газет. Много людей гибло с каждой стороны. Теперь Корлеоне, видимо, убили кого-то настолько значительного, что его тело следовало спрятать от чужих глаз – и как это сделать лучше, если не через официальное похоронное бюро? Иллюзий Америго Бонасера не питал: его призовут стать соучастником убийства. Если правда всплывет, ему грозит тюрьма. Дочь и жена будут опозорены, а уважаемое имя Америго Бонасеры окажется втоптанным в кровавую грязь бандитской войны…

Он позволил себе выкурить вторую сигарету. А потом его посетила новая мысль, еще более ужасная. Если другие мафиози узнают, что Бонасера помог Корлеоне, он станет их врагом. Его убьют. И тогда мастер похоронных дел проклял тот день, когда пошел просить крестного отца о мести. Он проклинал день, когда его жена подружилась с женой дона Корлеоне, проклинал дочь, Америку и свой успех… А потом оптимистичный настрой вернулся. Дон Корлеоне умен и наверняка предпринял необходимые предосторожности. Все пройдет тихо и гладко. Нужно лишь взять себя в руки. Ведь нет ничего более страшного, чем заслужить немилость дона.

Снаружи послышалось шуршание шин по гравию. Натренированное ухо подсказало, что заехали на задний двор. Бонасера открыл дверь, и в бюро вошел необъятный Клеменца в сопровождении двух сурового вида парней. Не говоря ни слова, они обыскали рабочую часть, затем Клеменца вышел. Парни остались с Бонасерой.

Через пару мгновений донесся знакомый звук въезжающей в ворота «скорой». В дверях вновь возник Клеменца; теперь за ним шли двое с носилками. Худшие опасения Америго Бонасеры подтвердились: на носилках лежал труп, укрытый серым покрывалом, из-под которого торчали только голые пожелтевшие пятки.

Клеменца жестом велел нести носилки в зал для бальзамирования. А следом из темноты в освещенный кабинет зашел еще один человек. Дон Корлеоне.

За время, проведенное в больничной койке, дон похудел и двигался теперь с некоторым трудом. Шляпу он снял, обнажив редеющие волосы на массивной макушке, и выглядел старше и более согбенным, чем тогда на свадьбе, однако по-прежнему излучал силу и властность. Прижав шляпу к груди, дон обратился к Бонасере:

– Итак, друг мой, готов ли ты оказать мне услугу?

Бонасера кивнул. Дон проследовал в зал для бальзамирования, мастер похоронных дел – за ним. Тело положили на один из столов. Дон Корлеоне легко махнул шляпой, и все посторонние вышли.

– Что вам от меня нужно? – прошептал Бонасера.

Дон не сводил глаз со стола.

– Мне нужен весь твой талант, все твое мастерство и вся твоя любовь ко мне. Нельзя, чтобы мать увидела его таким.

С этими словами он отдернул покрывало. Невзирая на стойкость нервов, профессиональный опыт и закалку, Америго Бонасера не удержался от вскрика. Перед ним лежал изрешеченный пулями Санни Корлеоне. Левый глаз был окружен кровавым месивом и почти вытек. Переносица и левая скула напоминали фарш.

Дон пошатнулся и на долю секунды оперся о плечо Бонасеры.

– Посмотри, во что они превратили моего сына…

Глава 19