Кризис

Впрочем, текущие тенденции развития этих оснований для оптимизма по поводу инвестиций в наше будущее внушают, к сожалению, определенный пессимизм: налицо сокращение американских государственных инвестиций в общественные блага, такие как образование, инфраструктура, невоенные исследования и разработки, а также существенные государственные расходы на экономически неоправданные цели. Все чаще население США высмеивает правительственные инвестиции, обозначая их как проявления «социализма». При этом государственные инвестиции являются одной из двух древнейших функций правительства. С момента возникновения первых правительств 5400 лет[101] назад власть выполняла две основные функции: поддерживать внутренний мир посредством монополизации права на насилие, улаживать споры и запрещать гражданам творить самосуд для разрешения споров, а также перераспределять личное богатство ради инвестирования в реализацию социально значимых целей – в худшем случае это обогащение элиты, а в лучшем деятельность на благо общества в целом. Конечно, большую часть инвестиций составляют частные вложения состоятельных индивидов и компаний, рассчитывающих на получение прибыли. Но многие потенциальные «прорывы» не способны привлечь частные инвестиции, поскольку устремлены в далекое будущее (например, кто готов ждать окупаемости всеобщего среднего образования?), или поскольку блага распределяются по всему обществу, а не достаются только частным инвесторам (скажем, выгоды учреждения муниципальных пожарных дружин, строительства дорог и общей грамотности). Даже наиболее убежденные сторонники «малого правительства»[102] среди американцев не осуждают финансирование пожарных дружин, прокладки шоссе между штатами или государственные школы как «социализм».

Так или иначе, США теряют прежнее конкурентное преимущество, которое подразумевало наличие образованной рабочей силы, развитие науки и технологий. Этому способствуют по крайней мере три тенденции: сокращение государственных расходов на образование, падение общего качества образования за вкладываемые средства и серьезные различия в качестве образования, которое получают американцы.

Что касается государственного финансирования образования (особенно высшего), оно сокращается по меньшей мере с рубежа столетий. Несмотря на рост населения, финансирование высшего образования на уровне штатов выросло всего на 1/25 финансирования тюрем на том же уровне; в итоге дюжина штатов США сегодня тратит больше на свою пенитенциарную систему, чем на систему высшего образования.

Вторая тенденция касается падения «качества» американских студентов по мировым стандартам. В математике и естествознании американские студенты по результатам тестов занимают в настоящее время одно из последних мест среди крупных демократий. Это очень опасно, так как американская экономика зависит от развития науки и техники, а еще потому, что математика и естественнонаучное образование вкупе с годами обучения в школе служат наилучшим прогностическим индикатором национального экономического роста. Но наши расходы на образование в пересчете на одного студента, пускай они сокращаются, по мировым стандартам достаточно высоки. Это означает, что мы получаем плохую отдачу от инвестиций в наше образование. Почему?

Отчасти ответ заключается в том, что в Южной Корее, Финляндии и многих других демократиях профессия учителя считается весьма престижной, в нее идут лучшие ученики, ибо учителям хорошо платят и они обладают высоким социальным статусом (что обеспечивает низкую текучесть кадров среди учителей). Южнокорейские претенденты на обучение в качестве учителей начальных классов должны оказаться в числе 5 % лучших на национальных вступительных экзаменах в колледж, а на каждое место в средней школе претендуют 12 учителей. Зато у американских учителей самая низкая относительная заработная плата (то есть в сопоставлении со средней заработной платой для всех профессий по стране) среди крупных демократий. В американском штате Монтана, где мы с женой ежегодно проводим наш летний отпуск, зарплаты учителей балансируют на грани уровня бедности, и потому учителям приходится трудиться сверхурочно на другой работе (скажем, упаковщиками в супермаркете), чтобы сводить концы с концами. Все школьные учителя Южной Кореи, Сингапура и Финляндии были лучшими учениками в своих школьных классах, а вот в Америке почти половина учителей принадлежит к выходцам из слабо успевавших школьников. За мои 53 года преподавания в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, куда в целом стекаются хорошие молодые ребята, лишь один студент сказал мне, что хочет стать школьным учителем.