Крокодил из страны Шарлотты

Рядом с этой «розой», которой в английском словаре соответствовал «козел», снабженный пометкой, что ему полагается быть женского рода, стояла какая-то неразборчивая запись, что-то вроде «gade». По-датски это означает «улица». Такую же «гаде», только более вразумительную, я нашла возле «сада».

— Нигде больше нету «гаде»... — пожаловалась я.

— Ищи дальше! — прикрикнул на меня Дьявол.

Я вздохнула и долистала словарь до конца. Нашла еще «до», «на», «собираюсь» и «хмель», которому следовало быть прилагательным. Майор с Дьяволом начали укладывать все это в фразы, но я в таких грамматических упражнениях проявила гораздо большую сноровку, и они охотно приняли меня в свою компанию. Втроем мы неплохо справлялись, вот только эта непутевая «розовая сад» оказалась не у дел, да еще «хмель» путался где ни попадя и без всякого толку.

Набрались кое-какие фразы, не вызывающие сомнений: «Контрабанда идет почтой», «Производят героин» и «Собираюсь сбежать». Мы исключили контрабанду в кухне и лабораторию в жратве, а поскольку больше существительных не нашлось, решили, что логичнее всего будет допустить следующее:

«Контрабанда идет почтой в жратве для магазина. Производят героин в кухне. Новая лаборатория. Собираюсь сбежать». Выражение «Лаборатория идет» как-то ни с чем не увязывалось, а «на» просилось пристегнуть его к указанию какого-нибудь места.

Мрачно вглядывалась я в текст. Так значит, Алиция собиралась смыться — хотела избежать опасности самым простым способом. Оставить инструкцию для меня и где-нибудь пересидеть до лучших времен. Собиралась — и не успела...

— А как насчет «сада»? — нетерпеливо спросил майор, отрывая меня от невеселых дум. — Вы уверены, что тут должен быть женский род? Да еще этот «хмель»...

— Я как раз собиралась сказать, но вы не даете мне рта раскрыть. Если здесь не ошибка, то Алиция, скорей всего, хотела это место особо выделить. Эта «гаде» слишком нагло мозолит глаза. Сама по себе она женского рода, можно предположить, что Алиция дословно перевела датское название улицы.

— А ты можешь перевести обратно? — предложил Дьявол.

— Надо подумать. Алиция знала, что я в датском не смыслю, мы с нею там все переводили сикось-накось. «Розовая сад»? На французском? Jardin. Ничего такого в Копенгагене нет. На английском — garden... Garden? Есть! Розенгарден!

Розенгарден... Старая улочка в центре города. Я хорошо ее знаю, ходила по ней много раз. Там стоял дом, предназначенный на снос, его уже не заселяли. В нем ютились наши приятели, помнится, какую-то странную историю я от них слышала, не там ли она произошла?..

— Теперь один «хмель» остался, — сказал май ор. — К чему его можно пристроить?

— К Хмельной, — с ходу выпалила я, после разгадки «розовой сада» перейдя на второе дыхание. — Существительное женского рода, больше тут ничего не придумаешь.

— К Хмельной? — усомнился Дьявол. — Там ничего подходящего нет.

— Откуда ты знаешь? Это не варшавская Хмельная.

— Вы о чем? — заинтересовался майор.

— Есть в Копенгагене такая пешеходная улочка, сплошь застроенная магазинами, — объяснила, я. — Называется Строгет, но нам она напоминала кусочек нашей Хмельной между Брацкой и Новым Святом. Похожа точь-в-точь, разве немного шире и красочней от витрин. Мы всегда называли это место «Хмельная»... Вообще мы много чего переиначивали на варшавский лад. Если надо было пойти на Амагер, говорили «иду в Прагу» — больно уж этот район напоминал нашу Прагу, да и расположен так же — на другом берегу, по ту сторону канала. Раз Алиция переделала Розенгарден, то могла поменять для простоты и Строгет, превратив ее в «хмель».

Тут я вдруг запнулась — что-то забрезжило в голове. «Контрабанда идет почтой в жратве для магазина». В жратве для магазина. Хмельная. Строгет.

В голове-то у меня забрезжило, зато на голове волосы зашевелились, вот-вот встанут дыбом. Магазин со жратвой на Хмельной!.. На Строгет! Вместительный такой магазин, со всяким любопытным товаром, я его хорошо знаю... И хозяина тоже!.. Свят-свят, ведь за Алицией ездил человек с перебитым носом! А я, тетеря, боюсь этих славных, милых ребят из контрразведки! О ужас, что делать?!

— Хочу в Копенгаген! — взвизгнула я не своим голосом.

Майор и Дьявол, вдумчиво изучавшие листок с записями, чуть со стульев не свалились.

— Одну минуточку, — машинально вырвалось у майора. — Может, пока кофе?

— Да, все сходится, — хладнокровно сказал Дьявол, возвращаясь к своему листку. — Наконец-то!