Крокодил из страны Шарлотты

Мы сидели нахохлившись в доме на площади Святой Анны, уткнувшись носами в кипу беговых программок и отрываясь лишь затем, чтобы железякой неизвестного назначения наколоть орехов на бетонном пороге прачечной. Уже несколько недель немилостивая судьба показывала нам только спину. В последнее воскресенье у нас в вифайфе вышли все пять попаданий, увы — на трех разных купонах. Мы уже обменялись нелицеприятными друг о друге мнениями, совместно проанализировали их, сошлись, учитывая возраст и не мудрствуя лукаво, на сопливом кретине и старой дуре и теперь дружно напрягали свои умственные способности, решив во что бы то ни стало компенсировать нашу идиотскую промашку.

— В Польше я играла под Толстуху, — задумчиво пробормотала я.

Михал оторвал голову от листков и недовольно посмотрел на меня.

— Что еще за толстуха?

— Да одна такая. Угадывала почти каждый парный, в конце концов я обратила на нее внимание. Стала следить, на что она ставит. Угнаться за ней было трудно, играла по-крупному, но кое-что мне от нее перепадало. Считай, единственная полоса в моей жизни, когда я играла с положительным сальдо. А потом она куда-то пропала, наверно, уехала.

— Может, она в Копенгагене? — оживился Михал.

— Может.

— Так ты оглядись вокруг.

— Да я ее в лицо не запомнила. Все время моталась следом, видела только со спины. Если, не дай Бог, похудела, то и не узнаю.

Михал смерил меня скорбным взглядом и, присев на пороге, стукнул железякой по ореху. Воспоминание о Толстухе слегка меня взбодрило. А что, неплохая мысль, пусть и нет Толстухи, но кто нам мешает играть под кого-то другого? Да хоть под лысого недомерка в шляпе!

С лысым недомерком в шляпе я познакомилась в продуктовом магазине напротив своей конторы — там я всегда закупала еду. Однажды в понедельник он сам меня зацепил — заговорил о прошедшем воскресенье, да так, словно мы с ним давно были на короткой ноге.

— You are from Poland? — спросил он. — I have the family in Poland[3].

Потом похвалился, что вчера ему выпал удачный день, чем меня порядком расстроил.

Я в свой черед решила досадить Михалу и при первой же оказии поставила его в пример.

— А как он выглядит? — заинтересовался Михал. — Вдруг тот самый, с которым мой приятель обделывал какое-то дело?

— Маленький, лысый, с черными волосами.

— Так все-таки лысый или с волосами?

— Лысый, а вокруг плеши черный венчик.

— Покажешь мне его, а я скажу тебе, тот ли. В воскресенье не я, а Михал показал мне этого типа.

— Вон тот лысый, у которого с моим приятелем какие-то дела. Он?

Я попыталась рассмотреть, потом пожала плечами.

— Не знаю. Вижу, что в шляпе, а что под шляпой, не вижу. Может, тот, а может, и нет.

— Если он, то у него недалеко от твоей работы художественный салон. Наверно, поэтому вы ходите за продуктами в один магазин. Промышляет реалистами, абстракцию на дух не переносит.

Лысый недомерок сам развеял мои сомнения — радостно кинулся ко мне, размахивая квитком, на котором черным по белому была записана пара аутсайдеров, только что финишировавших. Лоснясь самодовольством, он совал купон под нос каждому встречному, и вскоре уже половина публики моталась за ним, желая поглазеть на счастливчика.

— Лысый недомерок в шляпе попал на десять — одиннадцать, — сухо сообщила я Михалу. — Разыграл комбинацию на сотню. Кажется, ему это окупилось с лихвой.

— Тихо, — шикнул на меня Михал. Музыка из транслятора оборвалась, и разнеслось какое-то карканье. — Точно, два куска чистоганом.

А вскоре я стала свидетелем того, как лысый недомерок сорвал куш на фаворите десятком купонов и выиграл за вифайф семнадцать тысяч. При этом он мне самолично признался, что ему всю жизнь везет на деньги. Вдруг в его лице мы напали на золотую жилу?..

Я поделилась ценной мыслью с Михалом. Тот ссыпал на стол орехи и сказал:

— В этом что-то есть. Можно попытаться, чем черт не шутит. Вот только не обанкротиться бы раньше времени, он играет с размахом.

— Толстуха тоже играла с размахом.

Стояла уже весна, и лесок в Шарлоттенлунде ласкал глаз неотразимым очарованием. А если вспомнить, что прямо за лесом плещется море, к которому я всегда питала слабость, то очарование становилось еще неотразимей. Твердое убеждение, что в Стране Шарлотты нас что-то ждет, не покидало мою душу; лоснясь черной крокодиловой кожей, это «что-то» неотступно маячило передо мной. У меня уже развилась настоящая мания на почве этой дубленой рептилии.

Приняв решение заменить Толстуху лысым недомерком в шляпе, мы с первого же заезда не спускали с него глаз. Установили за ним попеременное наблюдение, но пока безрезультатно — лысый недомерок поставил на вифайф и пять очередных заездов вообще пропустил. После шестого, выяснив, что вифайф он проиграл, недомерок двинул к кассе — должно быть, решил отыграться на парных одинарах. И сделал это, к сожалению, в последнюю минуту, когда мы уже отчаялись и сыграли на свой страх и риск.

— Черт бы его побрал, — раздраженно пожаловалась я Михалу. — Поставил уже после меня. Но как-то странно, может, нам тоже так сыграть?

— А у тебя есть лишние деньги? — съехидничал Михал. — На что поставил?