Крокодил из страны Шарлотты

— На единицу, двойку и одиннадцать — в комбинации, а еще на тридцатку. Михал пожал плечами.

— Только единица еще подает кой-какие надежды, Решил рискнуть на аутсайдерах. Подожди, увидим.

Ждали мы недолго. Пришли одиннадцать — один, и лысый недомерок в шляпе получил свои трудовые восемьсот тридцать пять крон. А нас чуть удар не хватил.

— Я на все готов! — в беспамятстве шипел Михал. — Если он сейчас выложит тысячу, я тоже ставлю тысячу!

— Опомнись, у нас на двоих столько не наберется!

Михал скользнул по мне невменяемым взглядом и кинулся разыскивать лысого недомерка. Я понеслась его догонять, потому как лысый недомерок стоял за зданием, а Михал разогнался прямо в противоположную сторону. Дико нервничая, мы топтались за углом, выжидая, пока недомерок не втолкует что-то субъекту с примечательным носом и не двинет свои стопы к кассе. Как только он их двинул, Михал шмыгнул следом.

— На что лысый сыграл? — нетерпеливо вцепилась я в Михала, когда тот вернулся.

— На парный одинар. Четырнадцать — один. Я ушам своим не поверила.

— И ты тоже?

— Ну да!

— С ума сошел! Ведь участников всего тринадцать!

Михал взглянул на меня так, словно только что очнулся от гипноза, и лихорадочно стал искать по карманам жетон. Посмотрел на него, потом на табло, где аршинными цифрами светилось всего тринадцать номеров, а потом снова на меня, уже с ужасом.

— Этот твой недомерок с ума сошел!

— Кто-то из вас уж точно! Господи, выходят на старт! Беги, поставь на что-нибудь нормальное! Ведь последний розыгрыш!

Подталкивая друг друга, мы стремглав бросились к кассе. Михал назвал первые попавшиеся номера, я сгребла картонки в сумку вместе с идиотским купоном на четырнадцать — один. Не успели мы так-сяк прийти в себя, как лошади, сделав два круга, вышли на финишную прямую.

— Семь — четыре! У нас, по-моему, такой есть? — спросила я, в который уже раз испытав потрясение: вдруг взять и с бухты-барахты выиграть — это что-то новенькое!

— Проверь, я и сам не помню. И не радуйся заранее, еще только первый заезд.

— Положим, второй. Первый был с Дубль-Рексом. И то хорошо, может, сотню дадут.

— Неизвестно, скорей всего, полсотни. Вот если бы ты не упустила недомерка в первом заезде, получили бы больше.

— Чья бы корова мычала. Зато уж ты его не упустил.

— Прикажешь отвечать за бзики всяких лысых придурков?

— За одного-то, волосатого, можешь? Которого каждый день в зеркале видишь!

Вот так, ни с того ни с сего, мы с Михалом поцапались. А ведь счастье еще, что успели поставить на фаворитов! День, можно сказать, окупился, но какой это был мизер по сравнению с упущенной первой парой!

Разозлившись на Михала, я решила в ожидании выплаты поужинать наверху в баре. Михал сначала отказался, потом, когда я почти управилась с ужином, тоже заявился, в результате мы еще сидели за столом, когда объявили наш выигрыш — девяносто шесть крон.

— Оно и лучше, не придется стоять в очереди, — сказала я.

— Придется. Весь ипподром там выстроился.

— Тогда не спеши так. Кто тебя гонит?

— Поневоле давишься, когда такая змея на тебя зенки таращит.

— Не попадалась тебе еще змея настоящая. Вот повзрослеешь — сам убедишься, — наставительно изрекла я, хоть и понимала, что подливаю масла в огонь.

Сошли мы вниз злые и надутые, уже и вовсе друг с другом не разговаривая Перед кассами толкались остатки очередей. Пусто было только у одной, и я, не утруждая себя чтением таблички, двинулась прямиком к ней. Михал сделал какой-то жест, словно хотел что-то сказать, да передумал. Поколебавшись, он потащился следом за мной.

Я вынула из сумки купон, который у меня предусмотрительно был засунут в кармашек, и подала кассиру. И тут случилось такое, чему я при всем своем желании не могла поверить, хоть и случилось это не с кем-нибудь, а со мной.

Кассир взял купон, быстро, но внимательно осмотрел его, сунул себе в верхний карман пиджака, позыркал по сторонам и вытащил деньги. Я машинально тоже огляделась вокруг, но поблизости стоял только Михал, да и то демонстративно отвернувшись. Я перевела взгляд на кассира и обалдела. Мне причиталось ровно девяносто шесть крон, а тут передо мной высилась гора денег, исключительно пятисотенными, и всю эту кипу кассир с явным нетерпением подгребал ко мне.

В голове у меня было пусто, хоть шаром покати. Впрочем, не совсем пусто — туманным облачком всплыло ощущение, что мне подсовывают эти деньги, чтобы я зачем-то их рассмотрела. Я невольно взяла тяжеленную пачку в руки, и тут кассир сделал жест, словно отгонял меня от окошка, и при этом что-то пробормотал — я разобрала только «квик», означавшее «быстро». Я попыталась запротестовать — зачем же мне отходить, да еще быстро, да еще с чужими деньгами, в ответ он тоже запротестовал — тихо и злобно В этот момент ко мне подошел Михал — спиной, что ли, почуял неладное. Лицо кассира перекосилось, он молниеносно опустил стекло и выскочил за дверь, а я осталась стоять с чудовищной суммой в руках и чудовищной пустотой в голове.

— Что все это значит? — спросил Михал, изумленно глядя то на меня, то на лелеемое мною в ладошках богатство.