Читаем Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ) полностью

— Ага. Нет, имени не знал, а остальное — да.

— Откуда?!

— Считай, что у меня свои информаторы. — Джеймс солидно кашлянул. — Не волнуйся, не сплетни собирал, просто научился кое-чему у гоблинов.

— Хм, что-то ты мутишь, сын…

Тот в ответ только криво усмехнулся. И вдруг спросил:

— А вот с ним, с твоим… избранником, наверное, силы Магический брак примут? Вы же тогда неспроста с мамой струсили, да?

— Чёрт, я об этом не думал.

— О браке или о том, что вы как бы ну... не истинная пара с ней были?

— Не хами. — Поттер-старший налил только себе и выпил. — Не знаю я, истинная, не истинная… Вас-то троих родили, вырастили, значит, всё правильно было. Значит, не зря нас с Джинни свело. Лично я ни о чём не жалею. — Он смущался и, как водится, уже начинал от этого злиться. — Или у тебя детство херовое было, плохая семья?

Джеймс встал, не зная, куда деть стакан:

— Пап, прости, лишнее сболтнул. — Положил руку отцу на плечо. — Всё путем, я ж понимаю… любовь — штука сильная, нас не спрашивает… как-то так. Да?

— Да, — ответил Гарри. — И ты прости.


*

К дочери он решил отправиться с утра, на трезвую голову; да и Невилла неплохо было бы повидать. Пришло на ум, что надо скинуть в думосбор все циркуляры, которые приходили из Министерства за последние полгода, лучше за год. А то как там пойдёт дело, пергаменты самоуничтожатся (а такое бывало!) — фиг потом докажешь злой умысел. Надо, чтобы Тедди все документы подшил — для будущего судебного процесса о подрывной агитации и деятельности, направленной на изменение существующего строя. Статья 854 бис. Компромат будет нужен для доказательной базы. Вот как, оказалось, мыслил Главный аврор — по-государственному, не пацан уже, обломи’тесь! И сразу настроение улучшилось: получалось, что интуиция не подводит и в глубине души он не сомневался в победе! «Ай да я! — подумал Гарри. — Ай да Избранный! Мы еще побычкаемся, братушки-бюрократушки, а солдатушки из вас — как из говна Кромвель». Почему Кромвель, он и сам не знал…

Пришлось задержаться в Аврорате, а когда прибыл в школу к концу второй пары, Невилла в Хогвартсе не оказалось. Профессор Синистра, замещающая директора, сказала, что тот, мол, дома, занедужил. И как-то странно поглядела на бывшего ученика…

Поттер раскланялся, поблагодарил (неизвестно за что…) и не спеша направился к гостиной Гриффиндора, не отказывая себе в удовольствии пройтись по пустым коридорам школы. Живо вспомнился недавний «пиратский» визит сюда с Саем, да и картинки из совсем уж далекого собственного детства замелькали перед глазами… Вернуть бы вспять время, сбросить лет эдак… с четверть века? «Нет. Не уверен. Не хочу. Теперь уже без Сая и дня не хочу, а двадцать пять лет назад он и в планах не значился. Изменить что-то в прошлом? Ни-за-что!»

До колокола, возвещавшего окончание первой половины дневных занятий, оставалось минут пятнадцать… А там — обед, и можно будет с Лилищей во дворике поговорить.

Гарри решил встретить дочь на втором этаже, так сказать, на подступах. Ну, чтобы не улизнула по своим девчачьим неотложным делам. Но в аудитории Истории магии Лили Поттер не оказалось. Её одноклассники, гомоня и смеясь, обтекали стоящего у входа аврора, многие улыбались, здоровались, узнавая национального героя. Две развеселые девчушки с хаффлпаффскими галстуками даже состроили Гарри глазки и, не скрываясь, захихикали… Козявки!

— Фей! — опомнился он и в несколько шагов догнал лучшую Лилину подружку. — Мисс Забини!

— Ой, мистер Поттер. — Староста пятого курса от неожиданности уронила пачку пергаментов. — А мне надо профессору Воксли отнести контрольные работы. Срочно! — Она быстро всё собрала и постаралась проскользнуть мимо, опустив глаза и раскрасневшись.

— Постой-постой! — Гарри отступил в сторону, преграждая ей путь к бегству, и строго (как он это умел) спросил: — Что случилось и где Лили?

Фей заозиралась и шепотом протараторила:

— Лили наказали, тут такой скандал был! Урок сорван, прямо не дожидаясь перемены выгнали. Она поругал… поспорила с преподавателем и назвала его козлом.

— За что, то есть о чём поспорила? Вообще, как вышло? — встревожился Поттер. — Этого еще не хватало!

— Профессор назвал магглов «опасными безмозглыми обезьянами с гранатами в лапах», речь шла об атомном оружии. Он сказал, будто они угрожают нашему обществу. А Карен Робардс… еще засмеялась, подлиза… и сказала, что простецам не место… А Лили разозлилась, вскочила и...

— Короче! — Поттер сам стал зол. — Где Лили?

— На отработке она… — Под грозным оком Главного аврора девчушка совсем смешалась. — Так они еще и подрались с этой Робардс прямо в классе!

— Что-то новенькое, чтобы непосредственно с занятий снимали, а не во внеурочное время. Ну и порядочки у вас тут, я погляжу! — Гарри начал закипать, но, дабы не пугать дочкину подружку, сбавил обороты. — Ладно, разберусь. Где назначили отрабатывать, у Пинкс или?.. — Он даже развернулся, чтобы направиться в библиотеку.

— В со… со… совятне, — будто ожидая по крайней мере оплеухи, втянув голову в плечи и заикаясь, промямлила Забини.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика