Читаем Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ) полностью

Сай хотел отступить, но упёрся спиной в стену, тогда он, наоборот, приблизился к Гарри и спросил с вызовом, очень тихо, почти одними губами:

— Что происходит?

Пожав плечами, Гарри оглянулся на сына и Кима, негромко переговаривающихся поодаль.

— У нас с тобой что происходит? — понизил голос Сольвай.

Гарри почувствовал, что тот взял его за руку, едва ощутимо, просто коснулся тёплыми пальцами, так, как если бы сделал это случайно и не хотел придавать значения столь интимному жесту. В ответ Поттер сильно стиснул ему пальцы:

— У нас с тобой всё очень хорошо, просто удивительно хорошо. Никогда не сомневайся, Скорпи. А вот вообще — не знаю. Может, остальное-то как раз и хреново. Разберёмся.

Пристально глядя Гарри в глаза, словно пытаясь в них разглядеть что-то очень важное, Сай кивнул.

— Разберёмся, не вопрос. — И как ни в чём не бывало вернулся к друзьям. Оглянулся вполоборота и послал Поттеру лёгкую улыбку, прямо-таки воздушную. У того по спине побежали дразнящие мурашки. С потолка на горячий лоб упали несколько капель.

— Вперёд! — скомандовал, очнувшись, Поттер и снова взял проводников под прицел.


*

Через полчаса, когда Гарри, едва поспевавший за постоянно кидавшим на него взгляды троллями, уже начал терять терпение, а Матильда жалобно попросила сделать основательный привал, прямо над их головами что-то сильно громыхнуло, звякнуло, посыпались тяжёлые камни, и в глаза, ослепляя, ударил белый луч. В подземелье ворвался чистый ветер. Киллэ, обиженно раздувая щёки, показал на ступеньки, ведущие к открывшемуся люку, и изрёк с укором:

— Дотопали, остановка «Вылезайка», господа нервные маги. Всё бы вам магические меньшинства мочить. Нет бы разобраться. Между прочим, пока вы в постельках пузыри пускали — мы тут вам отход готовили. Ни спасибы, ни доппитания! А то «предатели, предатели!»

— Ишь ты, заговорил? — Отодвинул его Гарри и первым полез к свету, на разведку. — Поглядим, куда вы нас привели.


*

Протиснувшись в лаз, замаскированный каким-то ржавым железом и чахлыми, но живыми кустиками, он сначала задохнулся морским воздухом, а потом на несколько мгновений зажмурился — ослепительно-золотое небо с тёмно-синими облаками чуть не опрокинуло его, дезориентированного, обратно в тоннель. Но со спины поддержали чьи-то руки и могучие тролльи «клешни».

Поттер высунулся из дыры в крутом, очень высоком склоне, нависавшем над поблёскивающим волнами морем. Прямо под ним пролетела чайка. У него закружилась голова, но не признаваться же в этом сейчас. Сзади, словно не обращая внимания на законы тяготения, ловко цепляясь за каменные уступы, выполз Киллэ и сунул в свободную Гаррину руку невесть откуда взявшуюся толстую верёвку. Пришлось, подёргав её с целью проверки на прочность, взбираться не меньше двадцати ярдов вверх по меловой горе, да ещё и выслушивать специфический норвежский юморок, бубнимый несостоявшимся предателем якобы себе под нос.

Выбравшись на траву, Гарри сразу же заметил вдалеке смутно знакомые очертания большого старинного замка:

— Дувр, что ли? — От удивления он даже невольно опустил волшебную палочку. — Не может быть.

Чувствовать себя идиотом Главе Аврората не нравилось. В стороне гудел порт, чуть выше выступала «маковка» тоже знакомого маяка, за спиной бурлил предштормовой Ла-Манш. Гарри огляделся: точно — вот он! — коттедж Уизли, Рона и Гермионы, прилепился со своей изумрудной лужайкой почти над самым проливом, чуть в стороне от прочих домов, сразу за поворотом дороги.

— Сколько мы шли? — спросил Поттер непринуждённо, сооружая волшебной палочкой более удобную лестницу для Матильды. По верёвке уже карабкались тролли и «паучата» Чикки и Гребби, а Рупери подсаживал на плечо Пенки. Сай, игнорируя Гаррину магическую конструкцию, лихо подтянулся на руках и запрыгнул на площадку склона, будто профессиональный паркурщик. Ким с Кричером под мышкой просто взлетел.

— Девяноста одну милю. И вот вам, господа маги, — пожалуйте в Дуврский пролив! Чётко?

— Что? — Гарри уже забыл, о чём спрашивал. — Ну да, чётко.

— По прямой не вышло, папа, — слегка стушевался Киллэ и ввернул несколько тоннелепроходческих терминов.

«Папа» со знанием дела покивал, согласился, что, мол, да, в Кенте флиш совсем не тот, что в Нормандии, да и с мульдой (2) вечная жопа, и повёл свой чумазый и запылённый разномастный отряд к дому Гермионы и Рона.

………………………………………………………

(1) Бегуны трусцой (от нем. Jogging)

(2) Что-то, кажется, из геологии, Гарри впервые слышит эти слова. А вообще, мульда — форма залегания слоев горных пород в виде чаши, флиш — мощная серия морских осадочных горных пород преимущественно обломочного происхождения, характеризующаяся ритмичным чередованием нескольких литологических разновидностей слоев, гранулометрический состав которых уменьшается вверх по разрезу. Фух!..

Вот где-то там слева вылезли из тоннеля Гарри и Ко: http://www.pichome.ru/NUI

Да, мульда тут не та... (Киллэ) http://www.pichome.ru/NUh

====== Глава 53. Два лагеря ======

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика