Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

— Просто интересуюсь. Вспомнил твоё лицо, на той нашей репетиции в Лондоне. Бест! — Горячо дунул Сольвай ему на покрывшийся испариной лоб. — Уже тогда знал, что ты лучший. Аврюк, солдафон, легаш, рожа перекошена, от ярости слюной брызжешь, глазищи злющие, но красивые — хоть рисуй. Была б твоя воля — всех нас волшебной палочкой в мелкий салат покрошил бы — а я огрызаюсь высокохудожественно, а сам думаю, что ты первый, под кого я бы без разговоров лёг. Ты же тогда чуть не кончил от моих танцев? А я Мотьку крутил, а если бы с парнем? — Сай, нависая над Гарри, сдвинулся и босой стопой другой ноги продолжил дело, начатое коленкой — Поттера подорвало на раз.

«Надо, наверное, как-то дрессировать эрекцию, — гулко сглатывая, он расстегнул себе брюки, — а то слишком она Малфоя слушается!»

— Танцы иногда покруче секса заводят, — продолжал просветительскую лекцию Сванхиль.

Длинные и ровные с аккуратными ногтями пальцы его голой ступни пристроились в тепле Гарриной ширинки — у того задрожал живот. Чтобы не накинуться на возмутителя спокойствия Главного аврора Британии, и в его же лице многодетного отца, и не испортить познавательность момента, Поттер решил думать о танцах.

— Ни черта танцевать не умею, — пожаловался он. И вдруг добавил: — Научишь.

— А как же! — Саевы глаза вспыхнули, как две свечки в темноте. — Или у нас на свадьбе танцевать не будут? Танго, например?

— Ни хрена себе! — Поттер засмеялся, откинув голову. — Чур ты в пачке!

— Да ни хрена подобного, вставай, Гарри! — Спрыгнув со стола и не замечая выдающегося из поттеровской ширинки э… большого танцевального аксессуара, Сольвай потянул его на середину комнаты. — Ковёр долой! У нас на первый урок только… — он глянул на напольные часы, — сорок минут. Вот это! — Щёлкнул пальцами — раздалась негромкая музыка. — Самый мужской танец — пусть гости обкончаются!

— Что-то вы пошлите, господин Сванхиль, гости — и вдруг так…

— А я не как Сванхиль буду танцевать, а как твой любовник, супруг — страсть танцевать. Ну?

— Музыку как наколдовал? — Поттер попытался прогнать неловкость.

— Да это просто — профессиональная хитрость, наш архивчик.

Дразняще улыбаясь, Сай застегнул ему ширинку, предварительно бережно уложив в трусах Гаррин не опускающийся член.

Терзала душу скрипка, пел сначала Гуль, дурачась и басовито хрипя, явно для своих, потом, кажется, Андрис и экспрессивный хор Кrom fendere. Поттеру песня показалась знакомой — Танго Роксанны (2), припомнил он, только мотыльковская версия.

Сай поискал глазами свою футболку и натянул через голову.

— А то ты меня спермой забрызгаешь, — по-деловому пояснил он. — Итак, начали? — И, расправив партнёру плечи, приподняв ему подбородок, взял за руки.

Тот подчинился, и надо признать, не без удовольствия.

— Слушай и запоминай! — Сай, точно в прицел, поймал его взгляд. — Танцуешь не ногами, и даже не телом, а головой и душой. Как в половом акте. Не чпок-пук-хрюк-и-разбежались, не скоростная ебля, а соитие. Танго — это страсть, тесный контакт, — он толкнулся бёдрами навстречу Поттеру (тот едва удержался, чтобы не подхватить его под ягодицы, не вздёрнуть на себя и не вставить страстно и тесно!..), — и открытость чувств. Танго — это чёткая отработка движений, но не бзди, если с тобой в паре танцует сам Сольвай Сванхиль, то никто не заметит, что ты лошок. Расслабься. Считай доли на четыре удара ритма. Сейчас пойдём по часовой стрелке — это линия танца. Смотри на мои шаги и повторяй. Голову в сторону, руку — тоже, вес — на пальцы ног, ну что ты как элефант? Пузо втяни!

— Это не пузо, — жалобно вякнул ученик.

— О!

Через двадцать минут нескладного, но очень старательного топтания у Гарри затекла спина, загудела шея, рубашка промокла от пота, ноги налились тяжестью. Через полчаса он понял, почему в таких горячих танцах партнёры никогда не позорятся на публике эрекцией — да она просто не выдерживает физического и нервного напряжения и курит в сторонке.

— Гарри, мне, конечно, приятно, но ты уже двенадцать раз наступил мне на ноги. Калечишь, чтобы не сбежал?

— Чтобы не улетел.

Парившая над ними негромкая, чувственная, будто раскалённая, музыка обволакивала жаром, дёргала за струны души, не надоедала, а словно сливалась с кровью.

— Да у тебя отлично выходит для первого раза! — вполне искренне воскликнул тоже притомившийся учитель танцев. — В тебе похоронен великий танцовщик. Давай теперь всё то же самое, только за один проход. Соберись и расслабься.

— Так мне собраться или расслабиться? — Гарри пытался сдуть со лба прилипшую чёлку.

— Тебе — делать вид, что ведёшь меня, и держать покрепче!