Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

— Ты дурак? — почти закричала Лили. Матильде, которой она восхищалась, такие обвинения хозяйка изменившего псёныша не предъявляла. Понимала, что тот больше нужен там, рядом с пострадавшей от любви «русалочкой».

— Нет, нет, конечно, не прикольно. — Суслик придал лицу строгое выражение. Лили опустила кулаки. — Гламурно и мимими! — выкрикнул серьёзный когтевранец и с гиканьем побежал вверх по лестнице. — Иди, тебя в библиотеке Тедди ждёт. Неве-е-еста!

Внимание грозной Поттер как по щелчку переключилось. Она побросала чашки, оправила платье и волосы и нырнула в полумрак коридора. На минуту стало тихо. Гарри вновь прикрыл глаза. «Кажется, весь табор разбрелся…» — только успел подумать…

— И мне нравится, — тихо сообщил появившийся в дверном проеме Кричер. Впрочем, обращался он отнюдь не к хозяину. — Вот помою посуду и принесу пуходерку. Вам, сэр Олсопплэрд Перл Тайгер Принц Луин, очень идёт изумрудный. Может, и мне подумать о таком цвете для хитона? Пойдемте, сэр, при следующем превращении непременно научитесь. Негоже всем видеть, что вы магический защитник, только для своих умения показывайте.

Поняв, что покоя не будет, Гарри затушил трубку.

— Дом, милый дурдом. — И, поднявшись к себе в спальню, наложил на весь периметр комнаты мощное заклинание Тишины. — Спать!

Он не услышал, как через некоторое время оконные стёкла принялись мелко-мелко подрагивать, будто от страха. Густую черноту октябрьской ночи, которой даже флегматичные фонари не мешали захватывать Гриммо — площадь, переулок, угол сквера, — рассекли на части вспышки далёкого, но яркого света. Через мгновение — ещё на части, и ещё. Раскромсанное покрывало черноты распалось на лоскуты и полетело по Лондону, гонимое крепчающим ветром. На город надвигалась гроза. Гром запаздывал, копя силы, а молнии накинулись, будто стая диких голодных тварей. Флюгеры на крышах завертелись в панике, по улице полетели пакеты и неприкаянный мусор. Чарли спрятался в ворох Кричеровых пуховых подушек, Коржик же, наоборот, встряхнулся и потрусил на пост — поближе к Матильде.

Та как раз сидела в саду и зябко ёжилась под пледом, гладила по голове Аладдина, с блаженством на лице задремавшего на её коленях, ласково перебирала ему прядки коротких волос. Гроза не пугала Мати, она ещё в раннем детстве уяснила, что грозы — вовсе не самое страшное в жизни, а сейчас, став… другой, отчётливо чувствовала: эта атмосферная встряска не принесёт никому ничего плохого. Впереди Стрекоза видела другую грозу, вспышки тёмной магии, огонь, много боли… мёртвую музыку… Вот это пугало до озноба, однако ей ещё только предстояло учиться разбирать смысл своих видений, поэтому Мати просто смотрела на мигающее молниями низкое небо и шептала:

— Прошу, не убей, никого не убей, очень прошу. Тех, кого люблю, не тронь, пожалуйста, ты же милосердный, всемогущий, ты знаешь, что такое любовь, накажи злых, их так много на свете. Не забирай тех, кто в моём сердце. Лучше… меня забери, но только не их. Слышишь? Умоляю. Заклинаю!

Последнее слово она, сама того не желая, выкрикнула с вызовом, натянувшись струной от боли, пронзившей ноги. Коржик поднялся и завыл на небо.

— Что?! — Альбус вскочил, закрывая Матильду волшебной палочкой.

— Нет-нет, — поспешила та успокоить, виновато улыбаясь, — тебе показалось, счастье моё, просто гроза. — Потянула своего Аладдина назад, усадила, обвила ему шею руками и приникла губами к губам. Палочка выпала из его ладони и стукнула о камешек дорожки.

Сразу несколько вспышек света ударили над головами. И на этот раз трескуче бухнуло громом. Альбус опомнился первым, подобрал палочку и потащил Матильду в дом, подальше от надвигающегося ливня. Следом за ними в дверь прошмыгнул пёс, напоследок утробно рыкнув на подсвеченные молниями свинцовые тучи.

*

В жгущемся восторгом девичьем воображении жених должен был встретить её, преклонив колено, оглушить словами любви, серенадами, засыпать бутонами роз, зацеловать ей пальчики и подол юбки, подхватить на руки и закружить, теряя голову от любви. А он внимательно разглядывал книги на полках и даже не обернулся на звук шагов. Весь вечер делал вид, что Лили — ему не невеста, а обычная девушка, да к тому же ещё и очень юная, даже за испечённое собственными руками безе не похвалил, хотя слопал пять пирожных. И ещё он ни разу томно не вздохнул! А во время игры в фанты не загадал поцелуй… А она терпела тесный лиф этого дурацкого платья, пыточный атласный пояс, не дающий вздохнуть или съесть лишний кусочек торта, и узкие колготки. И туфли на каблуках!

— Человек, который спит. Если бы смерть спала.

Лили наморщила лобик, не понимая, о чём это Тедди, а потом сообразила:

— А, это Суслик маггловских книг натащил.

— Жорж Перек, Стаут Рекс, занятно. А ты что любишь читать? — Люпин трогал пальцем корешки многочисленных книг.

Смерив его со спины обиженным дерзким взглядом, невеста мстительно прищурилась.