Читаем Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ) полностью

— Да! — высоко прозвучал восторженный девичий голос. — Пойдёмте в общую гостиную, а то уже холодно совсем и мокро.


*

— Держи подарок. — Свечка чихнул и положил перед Мартинсеном крошечную металлическую коробочку.

— Что это? — обеими руками скручивая, чтобы отжать, свою мокрую гриву, спросил растерзанный Гуль.

— Авто-навигатор. Вруби — прослушаешь. Джи Пи Эс (1) называется, — объяснил одетый в белый банный халат Кит.

— То есть догадайся, чьи инициалы, ну почти.

— Левый поворот, — строгим голосом (один в один — бюловским!) сказал приборчик. — Предупреждение, две секунды. Гуль, ты женат, смотри на Джей Эса Поттера. Внимание, при неисполнении команды последует электрический разряд. В зад. Повторяю, взгляд налево — разряд! Второй взгляд налево — последует запаховый залп в пах. — Штука заискрила, и из неё пошел непередаваемый аромат — струя рассерженного скунса.

Раздался громкий хоровой “Фак!” Сая и Андриса — видно, сами перемудрили с эксклюзивной сигнализацией. Но общий гогот стал наградой группе энтузиастов за потраченное на колдовское хулиганство время.

— Там шестьсот команд, ну на правильное вождение, ведение семейной жизни, трах! — Откашливаясь, пытался развеять запах Сай.

— Нужная вещь, — оценил Гуль. — А парная есть — для Джея?

— А как же! — заверил Бюлов. — Польза от нашего подарка огромадная, согласись. А есть мы вообще будем? Ты, — он ткнул друга в мощный пресс, — ни кусочка тортика не притащил?

Появилась сухая и чистенькая Матильда в ярко-оранжевом халате:

— Я сейчас, мальчики! Шарлотку хотите?

— Белочка! А вроде не пили, — не угоманивался Йосефсен.

— И Шарлотку, и Сюзанку, и Мэри, но без крови, — сказал Сай. — Я бы даже бабу съел, ромовую.

Через час оголодавшие мотыли сидели на кухне апартаментов гостиницы “Карлсруе мэдисон отель”.

— Какие у нас гастроли, братва, получились... Брачные, а?

На риторический вопрос Сванхиля никто не ответил — все вдумчиво жевали и не отвлекались от позднего завтрака, последовавшего за мыльной опер… битвой.

— Лишь бы не мрачные. Весело же было. И в Штатах оторвались. — Джимми, сыто вздохнув, откинулся на плечо Андриса.

— Вот добомбим Манчестер и... Кстати, куда поедем отдыхать?

— Во Вьетнам. Покатаемся на досках, — предложил фанат виндсёрфинга Кит.

— Или в Перу. Нет, на Багамы. — Мечтательно облизнулся Бамсе. — Хорошо бы! Поели бы всяких гадов морских.

— Поебли бы гадов морских — это местных, что ли?

— Я в пролете. — Отсмеявшись, махнул на друзей испачканной в креме столовой ложкой Сай. — У меня любовь и все дела.

— Во, и распалось братство кольца, — протянул Свечка.

— Да нихрена подобного. Братья и сестра, у меня есть новость. Короче, я теперь окольцован, ну, почти официально. Скоро стану Кимычу и нашей курносой отчимом, нет, свекром...

— Пращуром, — хмыкнул Мартинсен.

Бывшая не совсем в курсе половина Мотыльков загудела. Алек так вообще выпал:

— Я в шоке! Ты?! С Поттером?! Э... тем самым? Да вы все... гомики!

— Я — нет! — булькнула, подавившись смехом, Вантуле.

— Планерка закончена. Обжираловка тоже. Распоряжение по группе и персоналу — спать! И к шестнадцати ноль-ноль...

— Сортир освободить, — вклинился Ким. — Прости, продолжай, геноссе. — Он примирительно выставил ладони, ловя грозный зырк Сая.

— К четырём выдвигаемся — последний концерт. Примнём Британию!

— Йес! — прозвучало в пять глоток.


*

Утро тринадцатого октября в Министерстве было тревожным, Сам явился ни свет ни заря и вызвал последовательно всех глав ведомств и референтов. Последним пришёл Тибальд Барнсон и доложил:

— Объект проработал в своем офисе с документами до семнадцати двадцати. Потом отсутствовал на работе, но был замечен в казармах третьего взвода. Вечер провел дома, ночью отследить не смогли. Защита высшего уровня, нашим даже приблизиться не удалось, уже двое суток держат домашние эльфы, хотя их насчитали числом одиннадцать.

— Бля. Разбогател наш геройчик, что ли? — Кингсли был недоволен. — И где его носит-то? Плохо работаете, Барнсон.

— Сегодня утром возобновили слежку, ровно с пяти тридцати…

— Короче.

— Увы. Ничего, сэр. Но есть сведения, что Джеймс Поттер тоже отсутствовал сутки, и Визенгамот получил сведения о заключении им брака с неким графом Мормо Зоргэном, иностранным подданным. Наверное, на днях принесут заявление о регистрации. Больше пока ничего нового нет.

— А! Вот это — отлично... стой. — Настроение Кингсли качнулось в лучшую сторону. Он даже с кресла привстал и, плюхнувшись назад, потёр ладони. — Педик папа, педик сын. Очень кстати. Ну ты у меня в руках, Поттер. Этого не пиши, — сказал он информатору почти благодушно.


*

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика