Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

— Иронию себе позволяешь, раб? — Драко было нахмурился, но фыркнул, заинтересовавшись. — Ну-ну, и нравы, однако, в доме у гриффиндорского болва… А, кстати, это правда, что Поттера принял род?

— Точно так, сэр. — Кричер остался стоять посреди комнаты. — Лорд Поттер принял магию предков. Прикажете чаю?

Драко показалось, что его поставили в угол, как провинившегося малыша: «Вот как, не наоборот? Магию он принял, полукровка, а не магия его приняла, вы подумайте! Силен поганец стал, не отнять, чувствуется. Блин!»

— Да, и включи мне телевещание, — приказал он вслух. — Надеюсь, такая прогрессивная маггловская вещь в благородном доме лорда имеется?

— Кричер подаст чай в гостиную. — Слуга не переломился царственно указать гостю на дверь. — Я проведу вас, сэр, упомянутая мистером Малфоем бандура там висит, но на магию не реагирует. Мистер Малфой, как младший член рода, может сам плоскую картинку наладить, сэр. Извольте спуститься за мной. Осторожно, ступеньки, сэр.

Драко неожиданно для себя рассмеялся:

— Куда катится мир! Хамят даже домовые эльфы!

— Ни фига такой суприз! — раздался снизу хрипловатый смешок. — Еще одного блондинчика Папа припёр! Для гарему, видать. Или ты сбежал откуда? Проходи, мил человек, хоккей вместе посмотрим! — И на Драко уставился сидящий на диване несуразный рыжий… фавн?

— Новостной канал ВВС! — отрезал Малфой. — Подвиньтесь, уроды.

— Румери! — Киллэ столкнул с дивана младшего тролля. — Уступи дяде место. Новости, так новости…

…………………………………………………..

(1) Lepidoptera — научное латинское название отряда Чешуекрылых насекомых (бабочек). Лепидоптерология — раздел энтомологии, изучающий бабочек.

(2) Стадион назван в честь кельтского поселения Mancenion, на месте которого (и римского укреплённого лагеря Mancunium) и возник Манчестер, впервые упоминающийся в X веке.

====== 62-2 ======

В дыру портала Кингсли его бесцеремонно подтолкнул. Поттер выругался сквозь зубы, уже падая в тоннель мгновенного пространственного перехода. К своему новому телу он не успел не то что привыкнуть, а даже толком сообразить, кем его сделало неизвестное Оборотное, поэтому в «переносе» ощутил себя хрупким, ломким, лишённым собственной воли осенним листком, подхваченным ветром, и крепче сжал волшебную палочку. В «точке прибытия» она дёрнулась в руке, словно норовя сбежать, — почуяла неладное. А скорее отреагировала хитрыми Сигнальными чарами на резко изменившуюся обстановку.

Гарри оказался в огромной, полутёмной, переполненной людьми чаше стадиона и с минуту пребывал в ступоре очарования от атмосферы и необычности обстановки: перед ним, будто пламя в ночи, в перекрестье мощных прожекторов, среди неоновых звёзд располагалась сцена, на которой выступали Мотыльки. Зрители нестройным, но громким рёвом подхватывали и раскачивали по трибунам каждую новую строчку из хитов Кrom fendere, собранных в заводное попурри. Поттер стоял, вероятно, в випзоне — здесь толпа смыкалась не так плотно, да и видно всё происходящее было как на ладони. Он взглянул на собственное отражение в зеркальном экране бесполезного дифона. Но вдруг на другом конце эллипса стадиона вспыхнул, как протуберанцем, ослепительный свет и на несколько мгновений вырвал окружающее пространство из таинственного, ритмично вздрагивающего полумрака, макнул Мансенион в «молоко» по самую крышу — в этой неровно оргазмирующей вспышке один из колосников пронёс прямо над головами зрителей к самой середине стадиона фигурку-молнию.

Сольвай Сванхиль! В него ударил яркий столб луча, повсюду начали зажигаться огни — фонарики и мониторы девайсов, и даже живые свечи и факелы. Ошарашенная публика рукоплескала! Теперь стало понятно, что в зале была создана фальшсцена, где выступала разогревающая группа дублеров, одетых и загримированных под Мотыльков.

Совершив свой головокружительный облёт, белокурый мальчик в нелепом, вызывающем костюме с блестками, обнажающем его грудь почти до паха, приземлился на настоящей, похожей на шевелящего длинными щупальцами спрута сцене и, встав на одно колено, взялся руками за стойку микрофона. Касаясь его бархатным поцелуем, прошептал хрипловато, интимно, словно любовнику, на весь зал:

— О! Сколько народу сегодня пришло. И что, вы все правда волшебники? И умеете делать вот так? — Он щелкнул пальцами и зажег яркую звездочку Люмоса. Зал взорвался ликованием от такого нехитрого фокуса. Тогда мальчик поднялся и, повернувшись к зрителям голой спиной, развел руки. К рукавам его обтягивающего голубого трико были присоединены серебристые крылья, рассыпавшие радужные искры в пронзительном свете софитов, который внезапно залил еще мгновенье назад полутемную сцену.