Читаем Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ) полностью

Эта незатейливая шутейная перепалка нравилась обоим. И обоих заводила. Гарри хотел ответить что-то остроумное, но осёкся — из словарного запаса вмиг улетучились (предатели!) все слова, кроме до оскомины банальных и скучных «Я тебя люблю. Выходи за меня»…

«Бли-и-ин! Да как же это сказать? — почти панически заметались в его голове остатки словарного запаса и этикета. — Чтобы глупость эту не ляпнуть, не обидеть… и в харю не получить? Может, просто «давай поженимся?» Или ещё проще «Согласен?».

— Ты согласен? — Скорпи его опередил! И широко улыбнулся, прочитав на Гаррином лице невольную досаду. А потом просто взял и, не дожидаясь ответа, надел ему на испачканный в фарше палец кольцо. А себе — подаренное Поттером.

— Отлично смотрится с бараниной, — оценил нареченный.

— Всё? Обручены? — Скорпи с лёгким недоверием поднял на него взгляд. Словно не верил. И взял свой рюкзак.

Гарри притянул будущего супруга:

— Всё. Обручены. Не улетай хоть минуту, дай поцеловать нормально.

— А до этого мы целовались ненормально? — Юный Малфой, тряхнув чёлкой, попытался вывернуться.

— Молчи, — приказал Гарри ему в губы, с физически ощутимым трепетом приоткрывшиеся навстречу его языку.


*

Весна двадцать первого года в Шотландии выдалась ранняя. В Лондоне ещё хулиганили ночные заморозки, и холодные дожди мешали пробуждению первой зелени, а Инвернесс вовсю радовался теплу и наслаждался цветочными ароматами. А уж сколько ежей в этом году без потерь повыбирались из спячки и разбрелись в поисках пищи по окрестностям Каэсл-ан-Лох Линн! Солнце было щедрым на ласки как никогда — может… влюбилось? А что, не всё же ему в одиночестве висеть в своём небе… По заливу гуляла рябь, превращая воду в расплавленное золото с россыпью сверкающих камней, на острове, покрытом изумрудной травой до самых каменных стен Сталкера, миловидная девочка, напевая, собирала анемоны, сильный ветер бесстыдно рвал на ней белое платьице, рядом валялась корзинка с продуктами.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — прокричал Гарри наверх из ванной.

— Брейся скорей, я уже активировал камин, — ответил свесившийся с перил Скорпиус. — Пенки вернулась из лавки?

— Тебе одному страшно — так и скажи. — Гарри вышел, вытирая руки и шею полотенцем, накинул на плечи рубашку. — Не заговаривай мне зубы. Её нельзя посылать за едой — и так все соседи считают нас монстрами, говорят, мы эксплуатируем, мучаем сиротку. С тех пор как Пенки стала настоящей, ну… ребенком… Уже и местный попечительский совет интересовался, как двое мужчин справляются с девочкой без няни, и в какую школу мы её собираемся возить. Бред.

— Она будет рада тебе.

— Сайка... вам надо поговорить с глазу на глаз. А моё присутствие смущает миссис Малфой, даже мне это заметно. Сколько можно откладывать?

— Пока я официально не вернул имя — не мог, сам знаешь.

— Да, имя... Я тебе ту выходку никогда не забуду!

Он и правда частенько вспоминал, не хотел — но оно само не улетучивалось из памяти (ага! Попробуй забудь такое!), и всякий раз возникало острое желание… выпороть одного белобрысого мальчишку!..

Гарри взлетел по лестнице отеля… ну как взлетел… после целой недели, проведенной в непрерывных инспекциях по вновь образованным коммунам и городским советам, он еле передвигал ноги от усталости, голова пухла от разговоров, совещаний и чтения документов. От мелькания людей, если честно, тошнило. Британию лихорадила череда нововведений и реформ. Сами волшебники воспринимали свежий ветер перемен по-разному, порой от чрезмерного энтузиазма у некоторых просто сносило голову — и тогда приходилось вмешиваться и разбирать наломанные ими “дрова”, но, естественно, находились и недовольные. Да тут еще и сложные переговоры с упиравшимися главами старинных чистокровных родов. Гермиона буквально падала от количества навалившейся на нее работы, но была необыкновенно довольна, вместе с Люпином они в короткие сроки умудрились почти полностью продраться сквозь Авгиевы конюшни средневековых законодательных актов и готовили к всенародному обсуждению проект новой конституции — с этим и были связаны добровольно-принудительные командировки Поттера. Да и своих аврорских дел поднакопилось...

В холле обнаружился скучающий Валдис с парой других секьюрити; Гарри, кивнув им, прошёл было мимо.

— Сэр, возможно сейчас не лучшее время для… вашего визита. — Телохранитель выглядел не как обычно, показалось, что он едва удержался, чтобы не остановить Поттера за руку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика