Крошечные травмы. Как повседневные неприятности провоцируют наши проблемы со здоровьем

Я вообще отказалась от кофеина. Сначала сократила его потребление, затем исключила из рациона во второй половине дня, а теперь не пью даже чай. Я купила жалюзи, не пропускающие свет, маску для сна и беруши, сделанные на заказ специально для моих ушей. Я включала белый шум и звуки природы, устанавливала всевозможные приложения и скачивала аудиокниги со сказками на ночь для взрослых. Я пробовала мелатонин, валериану, а также все травы и настойки, которые только удалось найти. Ничто из этого мне не помогло. Я ничего не ем по вечерам и полностью исключила острое. Я покупала все биологически активные добавки, которые должны улучшать сон, и заставила всю ванную английской солью и маслом лаванды. Врач однажды прописал мне снотворное, и оно помогло, однако днем я испытывала настолько сильную сонливость, что ничего не могла делать. Будто ужасное похмелье. Думаю, у меня могла бы развиться зависимость от снотворного, а я точно не хочу быть зависимой от рецептурных препаратов.

Размышления и тревоги, связанные со сном, влияли на каждый аспект жизни Харпер. Кроме того, она настолько строго придерживалась своих ритуалов, что любое отклонение от них вызывало сильный стресс. По этой причине путешествия, праздники и даже ночевки в доме родителей ушли в прошлое.

Вот почему следующая часть нашего совместного пути должна была стать сюрпризом для Харпер. Я спросила ее:

Что, если ваша чувствительность – это на самом деле сверхспособность?

Второй шаг подхода ОПД: принятие

Чтобы перейти от осознания к принятию, было недостаточно бросить вызов убеждениям Харпер о сне и его физиологии, потому что сон был симптомом ее КТ, а не КТ как таковой. Как и многие другие темы КТ, трудности со сном начались с мелочей, а затем переросли в проблему, парализовавшую жизнь Харпер. Это связано с тем, что КТ обладают накопительным эффектом, но мы начинаем замечать признаки и сигналы, только когда в жизни происходит нечто, что рушит неустойчивый карточный домик. Для Харпер этим «нечто» стало хирургическое вмешательство, однако корни ее КТ крылись в «Принцессе на горошине». Харпер с детства называли слишком чувствительной для этого бренного мира.

Во время нашей совместной работы Харпер призналась, что слышала утверждение о своей чувствительности бесчисленное количество раз, и поэтому гиперчувствительность стала частью ее личности. Часто эти слова звучали как обвинение, поэтому, когда я предложила считать чувствительность сверхспособностью, Харпер подняла на меня усталые глаза, полные слез. В тот момент она ступила на путь принятия.