Кровь фоморов

– Слушай, Грана. Если вздумаешь делать то же самое… – он выдержал паузу и повторил свою коронную фразу: – ...по крайне мере, делай это хорошо! И не жди ничего хорошего.

Он улыбнулся, листая обожженные страницы памяти:

– Твоя мать была дивной танцовщицей. Аинэке не не ценила искусства!

Отдернул пропахнувшуюся дымом кальяна штору и еще раз погладил ее по щеке на прощание:

– Но в постели ты лучше!

***

Нёлди решился проведать заветную могилку близ оказавшегося столь удобным местом для волчьей засады мавзолея только часа четыре или пять спустя. Мало ли что взбредет в это пустующее пространство между чьими-то серыми ушами… Никс постарался максимально удостовериться в том, что за ним никто не следит, и только тогда осторожно приблизился к месту недавней стычки и, опустившись на колени, старательно ощупал длинную надгробную плиту у подножия мрачноватого серого креста. Безрезультатно. Пошарил в траве слева и справа от надгробия и секунд через двадцать наткнулся на разбитый объектив. Сомнений не оставалось: цель волчьего вандализма улетела сюда. Однако «тушка» расколоченного «Никона» отсутствовала. Со всеми своими потрохами. Неужто вервольфу ума хватило? Или кому-то другому неймется посреди ночи? Темень стояла непроглядная, только и жди восставших мертвецов, время далеко за полночь. Нёлди вспомнил о фонарике телефона и еще раз тщательно исследовал окрестности в его блеклом мерцании. Ничего приметного. Тонкий отпечаток женского каблучка, как-то под наклоном вспоровшего влажноватый грунт. Ребристый след мужского ботинка невдалеке. Еще раз они же. Судя по всему, свежие – примятая трава едва начала распрямляться. Никс в очередной раз пожал плечами про себя. И как понимать этих смертных?

Тело почти любого фейри становится туманом, песком или придорожным камнем через два-три часа после гибели. Магмэллиане не знают кладбищ, и у них нет в том нужды. Однако обитатели стареющего мира почему-то находят в смерти и местах массового захоронения особую романтику и очарование. И все это при том, что их труп – не более, чем груда гнилого мяса. Почему они не ходят предаваться возвышенным мыслям и греховным ласкам на помойки? Суть ведь та же…

В траве что-то ослепительно блеснуло. Водяной протянул руку и извлек из-под свежеопавшей листвы массивный, серебристо-черненый кулон, изображавший голову козла, старательно втиснутую внутрь перевернутой пентаграммы. Глаза Бафомета поблескивали крохотными рубинами и не похоже, чтоб он был дешевой и ничего не значащей побрякушкой. Если его обронил тот же человек, что подобрал обломки отнюдь не нового «Никона» – обмен выйдет вполне привлекательным. Никс сунул нечаянную добычу себе в карман и зашагал в сторону ближайшего круглосуточного интернет-кафе.

Несколько часов спустя, все местные форумы и доски онлайн-объявлений запестрели сообщением о «дорогом, судя по всему, старинном нашейном украшении, найденном в ночь на 27-е сентября в районе кладбища Роузхилл» – Нёлди постарался тактично опустить детали. Хозяин Бафомета обнаружился уже на следующий вечер. Верней, хозяйка. И, похоже, дипломатичность никса была излишней: она гордо назвалась ему именем Лилит и настойчиво попросила сохранить номер ее телефона, начинавшийся с пресловутых трех шестерок. Отправляясь на назначенную встречу на Брин-Маур авеню к небольшому магазинчику алхимических искусств, Нёлди дал самому себе клятвенное слово не заводить никаких интриг с очередной культисткой.

Однако, когда это нечто выпорхнуло ему навстречу прямо из зеркальных дверей смешного ведьминского магазина – никс едва не пожалел о принесенном обещании. Ее каштановые кудри обвивали чудесное личико озорным облаком и ниспадали на приоткрытые смуглые плечи и спину, покачиваясь шелковистой гривой до самых ягодиц. Судя по всему, кто-то в ее породе был как минимум метисом, наградив юную прапраправнучку Покахонтас индейскими скулами, широкой грудью и сильными ногами. Ни дать ни взять молодая кобылица. А еще этот запах… Киэнн воротит от него нос, считая людских самок своего рода животными, а его, Нёлди – едва ли не зоофилом. Вот уж чья бы корова мычала! Да, они как бы более материальны, более приземленны, более покорны и беспомощны, в этом есть своя особая прелесть, ты всегда знаешь, что она наверняка не растворится в твоих руках, улетев к потолку золотистым облачком дыма и не проклянет весь твой род до седьмого колена (а даже если и сделает – все это останется не более чем словами). И этот восхитительный терпкий запах пота и эстрогенов, который они так старательно маскируют и перебивают духами и дезодорантами, видимо, подсознательно пытаясь скопировать жасминно-яблочный или соленовато-морской аромат фейри! Ну да, коктейль иногда выходит еще тот…

Никс торопливо нашарил в кармане заветный серебряный кулон и, не глядя, всунул его в узкую холодную ладошку хорошенькой дьяволопоклонницы. И когда она, своим шепчущим голоском, пропела ему бессвязные слова благодарности в ответ – бедолага водяной понял, что в очередной раз тонет.