Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954 [litres]

По мосту, над тихою водою,
Ты прошла. Снег пал и изнемог.
Вяло вербы веяли весною,
Ветер завывал в пустынный рог.
Очи пламенели словно свечки,
Нелюдскую грусть несла, тугу259

,А следы ложились так по-детски.
На сыром разрыхленном снегу.
Сиротливо вилась волосинка,
Шаль белела, плакала во мгле.
И казалось: плавится снежинка
Почиет снежинка на земле.

***

Не ясноокий образ Беатриче
И не гетеры мутный пьяный взор
Меня томит и неустанно кличет
В даль темную, на золотой простор.
Нет, скромное лицо в косынке белой.
Худые ручки, золото ресниц
И голос полудетский и несмелый
В моей душе виденьем пронеслись.
И ночь, что первая нам сталася последней,
И слово первое значимей всех других,
Что я в саду под ветровое пенье
Впервые внял и в первый раз постиг.

***

Я утомился от экзотики
От мастерства словесных дел,
А вербы пухом блещут котиковым
И пруд холодный посинел.
Пускай я счастья не нашел того,
Его весна несет тонка
И держит свечку воска желтого
Ее узорная рука.
Еще оснеженною лапою
Весна на груди налегла,
А свечка капает и капает
Над грустью белою села.

***

Пусть хоть во сне Венецьи воды
И мрамор лестниц и колонн,
Блеск красоты, былого годы
И злато тусклое мадонн,
В одеждах белых Дездемона
Стоит на сходнях у горы
И на челе ее корона
Из роз темнеющей зари.
Полощет водная дорога,
Рябится в золотом огне.
И Марка голуби святого
Уснули в синей вышине.
Простерла руки ты, лилея,
И воин черный к ним приник,
Что в белых снах души лелеем
Пребыл в ней, пропылав на миг.
Пусть сон вы – дальние скитанья
Без надоедливых препон
И очи радостно-печальных
Белоодеждых Дездемон.

***

Солнце ходит. Яблоки золотит.
Я приехал в незнакомый край.
– Чужеземка молодая, кто ты? —
– Отгадай. —
– Чужеземка, дай воды напиться,
Дань любви в воде заключена.
Я ружье сложил, где бук ветвится
Привязал я к дереву коня —
Я гляжу ей в очи – и заботы
Листьями скользят на дно души.
Счастье ходит и сердца золотит
И в истоме клонит камыши.

***

В дни солнечные сбора винограда
Ее он встретил. На ослах невспех
Из ясного она спускалась сада
Ясна, как сад, и радостна, как смех.
И я спросил, что за приманку надо,
Чтоб я тебя привлечь в объятья мог.
Она же ему: вседневно жги лампаду
Киприде доброй. Подняла батог,
Ослам прикрикнув бодро и лукаво.
Из них смешно повел ушами правый,
И пыль, как розовый заволоклася дым.
Он потянулся, как дитя в отраде,
И молвил: хорошо быть молодым
В дни солнечные сбора винограда.

***