Кровавая вода Африки

– Я не знаю! – вскричал вдруг капитан с сердцем, но тут же сбавил тон. – Объясняй, как хочешь. Пусть Жуан что-нибудь придумает. Но отсюда надо уходить.

Платон пошёл к Жуану, и они вдвоём бросились в деревню. Капитан крикнул матросам, что надо собираться и как можно скорее. Все кинулись складывать вещи. Дон Родригу растерянно стоял среди всеобщей лихорадочной сумятицы с поднятыми в изумлении бровями, не зная, как ему всё это понимать. К нему несколько боком приблизился доктор Легг.

– Надо собираться, – сказал доктор тихо, косясь зелёным глазом. – Если капитан говорит, что здесь оставаться опасно, то это совершенно точно.

– Но почему? – тоже тихо спросил дон Родригу.

– Ах, не спрашивайте меня! – выпалил доктор. – Я и сам ничего не понимаю уже столько лет! Но это совершенно точно.

Дон Родригу смотрел на него недоумённо. Тут из маленькой палатки вылез капитан со своим мешком, глянул на португальца и закричал ему через всю поляну:

– Дон Родригу! Считайте, что это приказ! Мы меняем дислокацию!

Дон Родригу смотрел на капитана потрясённо. Капитан подошёл к нему и сказал даже как-то весело:

– Считайте, что я получил приказ! От кого – не знаю, для настоящего военного это совершенно не важно. Для настоящего военного важно выполнить этот приказ и как можно скорее.

Дон Родригу, ни слова не говоря, направился к своим вещам. Тут из деревни вернулись Платон и Жуан. С ними пришёл вождь, который встал с краю и принялся опасливо смотреть на сборы белых людей. На вожде сегодня не было его великолепного плаща, он был одет по-простому, ему было не до церемоний.

– Жители деревни никуда не пойдут, – сообщил Платон.

– Я вам так и говорил, – пробормотал капитан, лоб его пошёл продольными морщинами.

– Вождь Нинббе говорит, что их колдун ничего не предчувствует, – сказал Платон. – Но сам вождь явно напуган.

– Хм, – хмыкнул капитан и криво улыбнулся.

К нему подошли сквайр и доктор.

– Мы не можем просто так взять и уйти, – расстроенно сказал сквайр, на нём лица не было.

– Уйдём не просто – устроим представление, – буркнул капитан.

– Капитан, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! – стоял на своём мистер Трелони, он начинал сердиться.

Капитан посмотрел на него невозможно устало и начал говорить, постепенно повышая голос:

– Джордж, вы же здравомыслящий человек. Мы не можем защищать всю Африку. Нам бы самим уцелеть как-нибудь… Я не могу рисковать своими людьми, я не могу рисковать вами. Я не могу рисковать доктором и Платоном, чёрт побери! И, вообще – нам с вами надо в северные горы! Вы забыли?

Сквайр молчал. Капитан отвёл от него глаза и покосился на вождя. Рядом с ним уже стояла молодая туземка. Она была беременна и держала на руках маленькую девочку. Капитан разглядел вокруг глаз и рта ребёнка зигзаги синеватой татуировки, такой же, как у матери. Девочка, волосы которой были стянуты в несколько небольших косичек, крутилась на руках женщины и бессмысленно таращила на капитана глазки. К вождю подходили другие женщины, за ними несмело подтягивались мужчины.

– Неужели нет другого выхода? – спросил доктор Легг с надеждой.

Но капитан был уже далеко.

Он стоял рядом с доктором, но он был уже не с ним, он его даже не слышал, потому что голова его уже была занята: он видел всю деревню целиком, так ясно, так рельефно и чётко, словно бы висел над ней высоко в небе… Он видел четыре своих поста, затаившихся и ведущих наблюдение тут, тут, тут и вот тут… Он видел все подходы к деревне, и видел, как по ним идёт неприятель, и этот неприятель не прятался, потому что считал, что прятаться было излишне…

Капитан подошёл к вождю и сказал:

– Хорошо! Сегодня можете ложиться спать… Но как только услышите выстрелы… Если услышите выстрелы, бегите все сюда, вот на это место.

Дон Родригу стал переводить, вождь слушал его и мелко-мелко тряс головой, словно со всем соглашаясь, и по его смуглому морщинистому лицу тёк пот. Потом вождь повернулся к своим людям, но как он им стал что-либо объяснять, капитан уже не видел, потому что пошёл назад к своим.

****

Они уходили лесом, отстреливаясь, уже около часа.

То, что напавшие на деревню решились их преследовать в лесу ночью, говорило о той степени растерянности или ярости, в которой те пребывали: никто не станет лезть в тропический лес в тёмное время суток, даже если близится рассвет, а эти полезли. Приходилось задерживать преследователей выстрелами, оборачиваясь на ходу и стреляя наугад в тёмную чащу леса на свет факелов. Пистолеты у англичан были разряжены ещё в деревне, теперь они стреляли из мушкетов: кто-нибудь их них, останавливаясь, делал выстрел и бежал дальше. И их мушкеты тоже были уже почти все разряжены, а зарядить их снова не представлялось пока возможности.